– Значит, хотят убить Клима, – Лёля кивнула. Голос стал тише, тон – мягче. – Ясно. Чужих надо убрать в любом случае. У Клима выбить оружие. Наших… в крайнем случае. Но меня очень беспокоит живка. Ее убрать первой или наоборот, последней?

– Сама по себе живка не очень опасна. Не смертельно.

– Поняла, последней. Буду готова через пять минут. В свои планы меня не вмешивай. Я решу без подсказки, что и как делать. Клима убить не дам.

Сказала – и ушла. Вася проводил ее взглядом, погладил кобуру. Я как-то привыкла за последние дни, что он ходит с оружием. Совсем перестала замечать.

– На тебя облава, Юна?

– Нет. Точно нет: они бы вызвали меня в сад или еще куда, в безлюдье. Я не нужна живая, убили бы сразу. Тут иное. Меня вообще не учли. Думаю, охота идет на Клима и еще на кого-то. На Якова или Николо, например…

Темный ветер хлестнул зло, больно. Стало совсем как в норе, даже свист в ушах знакомый – мощный, похожий на голос большого зимнего бурана.

– А где Дымка? – я вспомнила, кого еще не учли враги.

– Он ненадолго исчезает каждые два-три дня, – сразу отозвался Вася. – Сегодня его нет с утра.

– Жаль. Ага: из-за Дымки узоры Агаты могут отзываться неточно, неполно. Им что бес, что дэв – оба с той стороны порога, оба чужие нашему миру.

– Что делать будем, Юна?

В обеденном зале сдавленно охнул хор детских голосов.

– Разнесу голову, – прорычал хриплый бас, ничуть не схожий с голосом Клима. Но я не усомнилась, говорит он. Я ждала, когда он, а вернее его бес, начнет разговаривать. И дождалась… теперь смогу выслушать ультиматум и понять план врага. – Хлоп! И тело сдохнет. Я управляю этим человеком и хочу убить его. Хочу забрать душу. Но я отдам тело и не трону душу, если будет обмен. Дайте мне другое тело. Более ценное. Слышали? Обмен! Прямой обмен. Сразу, здесь.

– Нам нужен Паоло Ин Тарри, – прожурчал вкрадчивый женский голос. Мне показались смутно знакомыми интонации, хотя в нашем особняке уж точно нет взрослых женщин с такими голосами. – Дети, нам нужен Паоло. Он вам не друг, он чужой. Обещаю, мальчик не пострадает. Обещаю, мы сразу уйдем, и ваш драгоценный Клим очнется. Это выгодно всем. Просто приведите Паоло. Быстро!

Кто-то в зале смачно выругался. И я разозлилась. Мне хуже ледяных игл и темного ветра эти грязные слова, сказанные срывающимся детским голосом. Малышня в отчаянии! Любой в зале готов броситься на злодеев. Они за Клима – горло порвут, это не пустые слова… Но, если хоть один дернется, начнется самое худшее. Резня, выгодная нашим врагам. Ведь в зале – бесы.

– Отдайте, – резко приказала женщина. – Я – опытная жива, моя сила велика. Не подчинитесь, и я прокляну всех вас. Хуже, откажусь снять проклятие с вашего драгоценного Клима. Он очернен. Другая жива, очень опасная, сожгла его имя. Набросила петлю смерти на его шею. Отдайте Паоло, и я все исправлю.

– Паоло нельзя вести в зал, он был за порогом, если его снова затянут на ту сторону, он погибнет, а все мы окажемся в большой беде, – прошептала я. – Эх, знать бы наверняка, верно ли я угадала их затею…

– Хиена мара, – согласно кивнул Вася.

– Ты тоже так считаешь? Пытаются повторить тот кошмар? Очень уж темно.

– Я пойду, – прощебетал слабый голосок. – Я вместо Павлушки.

Рядом стоял Федя. Он покачивался, держался за стену… но был такой решительный, серьёзный… совсем взрослый! Я будто проснулась. Мне сделались безразличны холод и тьма. Вся инакость больше не вызывала страха, лишь причиняла боль. Но смотреть на Федю – больнее. Малыш принимает решения и отдает приказы!

– Я похож на Павлушу. Опущу глаза, вот так. У меня синие, у него карие. А что лысый, даже лучше. Можно сказать, для маскировки.

– Нельзя подставлять тебя, – Вася мотнул головой.

– Клим. Главное – спасти его. Только так, – Федя строго обязал себя и нас.

– Время кончилось, – в наш разговор вмешался хриплый бас из обеденного зала. – Стреляю на счет десять. Раз!

Я подала руку Феде, он кивнул и улыбнулся.

– Норский, как только нас увидят, устрой скандал. Что угодно требуй и предлагай, но пусть живка смотрит на тебя. Иначе заподозрит неладное, – я быстро укутала Федю в одеяло, подняла на руки. – Все. Мы пошли.

– Девять! – прорычал бас.

– Она будет смотреть только на меня, – пообещал Вася.

Я плотнее прижала Федю, зажмурилась на миг – и шагнула по коридору, слушая рычащее «восемь», а затем «семь». Изменённый голос Клима рявкнул «шесть», и мы с Федей показались на верхней площадке парадной лестницы. Так сказать, явились на бал…

– Эй, шагай, не спотыкайся, сказано же – отдать, – Вася положил руку на мое плечо и чуть толкнул вперед. – Так, кто главный? Мне нужен главный, я готов отдать княжеского пацаненка, но ведь не просто так, не задаром.

– Допустим, я, – отозвалась живка.

– Слушай сюда. Я человек взрослый и разумный. Работаю за деньги, за большие деньги. Отдам пацана, лишусь дохода и окажусь в бегах. Как компенсируешь? Нет ответа, нет сделки. Пристрелю пацана, если не найдешь решение, – сообщил Вася. – Я бью без промаха.

– Что за… – живка насторожилась.

Вася выругался и напористо приступил к обещанному скандалу. Он угрожал и требовал, он целился мне в спину всерьез… я чуяла, ведь мне было совсем холодно. Живка тоже чуяла: Вася не шутит! И потому – торговалась. Паоло был нужен ей невредимым, по крайней мере, пока…

Я спустилась в зал и остановилась у первого обеденного стола. Смотрю в пол, Федю прижимаю и боюсь задушить – руки окоченели, я плохо себя контролирую. Одна радость: басовитый голос прекратил счет на цифре «четыре». Дети – вижу ближних краем глаза – сидят неподвижно. Все глядят на Клима, но руки под столешницами заняты. Кто-то достает нож, кто-то щупает кастет…

Вася торгуется так яростно, что даже бес его слушает! И, пока внимание врагов не нацелено в меня, я могу отдышаться. Осторожно, искоса, скольжу взглядом по залу, аж до самой входной двери. Скулы сводит: у порога стоит знакомая мне бледная моль! Живка-наемница, которая давным-давно меняла нас с Юлией. Она знает меня в лицо! Нет, не надо спешить с выводами: их было две. Лишь одна знает меня. Возможно, это не она. А если и она! Прошло время, на мне необычное платье, да и прическа… Думаю, я мало похожа на прежнюю барышню Юлиану из пансиона «Белая роза». Как кстати

я распустила волосы и завила локоны горячими щипцами!

Так, живка глянула не меня – и не удивилась, снова смотрит на Васю. Это уже победа.

– Предатель, – громко сказал кто-то из старших пацанов. – Тебе не жить!

– Никому их них не жить, – добавил второй голос. – Подонок! И ты, белая гнида! Проклянёшь? Ага, с шилом в боку все проклинают, пока не сдохнут.

К обвинениям и угрозам присоединился третий голос, четвертый… Васе приходилось орать во все горло, чтобы перекрыть гвалт. Я двинулась вперед, надеясь, что дети подыгрывают Васе, а не просто так орут. Уж точно все они видят – я несу Федю, а не Паоло. Видят и молчат о подмене.