Но как же все болит! Не тело, а отбивная. Что же это за тварь такая?

Обычно, если Анарил засыпала сразу, сны ей не снились. Однако стоило ее стене приобрести столь загадочную прозрачность, как изменилось и многое другое. Казалось бы, девушка устала морально больше, чем физически, но все равно вымоталась за этот странный, бесконечный день. После такого сон должен быть глубоким и без каких-либо сновидений. Может, так оно и было вначале. Однако спустя какое-то время Анарил обнаружила себя в каком-то темном, пугающем месте.

Девушка сразу насторожилась. Еще никогда она не чувствовала опасность так отчетливо. Казалось, та разлита в воздухе. Ею пропитана вся тьма вокруг, каждый ее клочок. Каждый вдох режет ею легкие. «Боги, где же я?!» — запаниковала оннонге. Она хотела вскинуть руки и послать магию на разведку, однако на запястьях будто повисли тяжеленные гири. Сколько ни пыталась девушка поднять их, все без толку. Даже пальцы с трудом шевелились. Анарил с ужасом поняла, что не может и шагу ступить. Тело просто не слушалось. Хорошо ощущалось, но не подчинялось приказам мозга. А еще эта опасность вокруг. И разлитые чернила тьмы.

Анарил паниковала все больше. Она никогда не сталкивалась с подобной ситуацией. Что же случилось? Что ей угрожает? Кто здесь? Она одна? Поможет ли ей кто-нибудь? Или… наоборот?

Его приближение она почувствовала сразу. С какой-то неизъяснимой четкостью девушка поняла, что этот некто был здесь всегда. Абсолютно всегда. Будто родился вместе со всем миром и занял это место. Именно он создал эту ловушку. И как только жертва в нее попадает, начинается игра. Паука с мухой или кота с мышью, трудно сказать. Сначала он просто наблюдает. Это его взгляд был той опасностью, которую сразу почувствовала Анарил. Он долго таился так, чтобы девушка не смогла ощутить его присутствие. Наслаждался ее паникой, осознанием собственного бессилия. Но стоило ей начать думать, как он сделал второй шаг.

Он приблизился.

Шаг за шагом он двигался вперед. Бесшумно. Совершенно невидимый в кромешной тьме. Но Анарил ощущала его всей кожей. Столь сильную ауру она даже представить себе не могла. Он был сильнее всех. Сильнее самых мощных магов в их городе и даже стране. Сильнее всех тварей и монстров, с которыми она сталкивалась. Он был даже сильнее того демона, что ей довелось видеть, а тот входил в опаснейшую категорию. Возможно, этот некто был сильнее даже богов. По крайней мере, некоторых точно. Даже в храмах Анарил не ощущала такой сокрушающей энергии. И он приближался. Ей хотелось закричать, но горло перехватило ужасом.

«Кто ты?! Кто ты?!» — билось вопросом ее сознание. И будто в ответ в чернильной темноте зажглись странные глаза. Девушка видела только их контур — очерченный светящимся серебром. Все остальное представляло собой прежнюю тьму, может быть, еще более густую, чем прежде.

У Анарил сложилось четкое впечатление, что ее вопрос слышали. Даже могли бы на него ответить, но не стали. «Он хочет, чтобы я боялась», — подумала оннонге и с горечью поняла, что ему это вполне удается. Даже осознание целей существа не дало ей никакого преимущества. Она полностью беспомощна. Убить ее сейчас сможет кто угодно. Магии как будто и не было, да и уровнем мощи этот неизвестный настолько превосходит ее, что даже при максимуме своих сил она смогла бы его только позабавить.

Анарил была уверена, что ее враг любит забавляться. За чужой счет. «Что меня ждет? Смерть?» Мысль страшная, но в нее не верилось. Оннонге несколько раз оказывалась в ситуациях, когда ее жизнь висела на волоске, но всегда пугалась уже после того, как все заканчивалось. Даже сейчас смерть казалась чем-то нереальным. Разве может случиться так, чтобы ее не стало? Как это вообще — не быть больше? Ведь мир всегда осознается через призму личности. И все плохое или хорошее, происходящее вокруг, воспринимается нами только потому, что мы существуем. А если нас не будет, то… нам не все ли равно уже будет? Ведь не останется ничего, что могло бы испытывать боль или сожалеть? Если, конечно, забыть о том, что говорят жрецы о загробной жизни. Анарил всегда казалось, что если они и правы, то у души, отправляющей к богам, совсем другие заботы, чем переживания о смерти тела. Хотя кто там знает? Девушка куда больше боялась потерять маму с сестрой, чем умереть самой. Да и первая мысль, возникающая в ответ на «А что будет, если я умру?», была именно о них — о том, что маме и Ниобел будет так плохо.

Сейчас, полностью беззащитная перед своей участью, Анарил ужасно боялась. Но чего — не знала. Страх просто жил в ее крови, в ее сознании. А неизвестный все приближался. Его присутствие опаляло, но одновременно казалось, что мышцы стынут от дикого холода. И вот тогда-то Анарил и поняла, что значит на самом деле бояться. Это не путающиеся мысли, не трясущиеся колени, не отчаянное «Я умру?». Это животный, неконтролируемый страх. Такой, что, кажется, глаза лезут на лоб. Что движения становятся непроизвольными, и можно только биться в своих оковах, калеча себя и не замечая этого. Это что-то настолько первобытное, что невозможно дать никаких описаний, его просто нереально испытать в обычной жизни. Даже в темном переулке перед бандой грабителей боишься совершенно конкретного. Сейчас же Анарил сходила с ума от страха, но чего она боялась, сказать не смогла бы.

Потом неизвестный протянул руку и коснулся ее шеи. И Анарил все-таки закричала. Звуков все так же не было, но она кричала. В тот же момент девушка почувствовала, что ее оставляют все мысли, чувства. Она вдруг ощутила их, до самой мельчайшей эмоции, сама себе показавшись сосудом, в котором все это находится. Вот только сейчас через руку неизвестного оно утекает из нее. Он забирает ее мысли, ее способности, ее личность. Высасывает каждую частицу того, что делает ее человеком. С каждой секундой тело Анарил наливалось этой жгучей режущей пустотой, оставляя отупение и отчаяние. Глухое и безнадежное. Но даже его забирали. Взамен приходило равнодушие, но это было не равнодушие живого существа, это было равнодушие пустоты. Смерти нет, есть пустота.

Анарил казалось, она плачет. Но слез не было. Пожалуй, последней ее мыслью стало сожаление: «Я не хочу так».

А дальше — темнота.

Сколько времени длилось это беспамятство, неизвестно. Но потом вдруг Анарил очнулась. В той же кромешной тьме и с ощущением опасности. И снова этот кто-то был рядом. Он наблюдал из темноты. Следил и ждал ее чувств. Оннонге мгновенно вспомнила, что с ней недавно происходило, и запаниковала вновь. И опять он двинулся ей навстречу, своей аурой подавляя любые попытки что-то осмыслить. Его рука так же, как и в первый раз, сжала ее шею, и боль потекла через тело. Боль, которую ощущают те, кто теряет себя, чью силу пьют как ликер. Не оставляя ничего взамен, не давая надежды на освобождение. Хотя бы со смертью.

«Я корм, — мелькнула в угасающем сознании Анарил мысль. — На сколько порций меня хватит?»

Она была права.

И надолго бы ее не хватило.

Вот только… сознание начало отдаляться. И неожиданно стало ясно: это сон. Самый ужасный кошмар, что ей когда-либо снился. Ей бы проснуться, встать и пойти умыться, но страшное место ее не отпускало. Сознание девушки уже не испытывало прежнего ужаса, лишь его последствия. Однако тьма и опасность по-прежнему клубились рядом. Вот только видела она их больше со стороны. И поняла, что кроме нее и хозяина этого ужаса здесь находится кто-то еще. Только с ним все это происходит на самом деле. Это его страх и его боль. Его отчаяние и его бессилие.