– «Наружка» ошиблась. Ей-богу, ошиблась. Там ведь тоже люди служат. Перепутали что-то, и мы с тобой сейчас голову ломаем. Выгорит дело. Помяни мое слово, выгорит.

– Твоими устами мед бы пить, – твердил Калинин и усмехался. – Готов сделать ставку. Я говорю, не будет результата, а ты говоришь, что будет. Давай спорить?

– На что? – Полевин принял бойцовскую стойку и протянул руку.

– Да хоть на бутылку водки.

– Нет, водка это не серьезно. Давай на бутылку коньяка, дагестанского.

Калинин схватился за его могучую кисть и потряс ее. В это время раздался звонок по оперативной связи. На том конце провода сидевшая на «ушах» сотрудница оперативно-технического отдела УФСБ доложила, что прошел звонок по контролируемому телефону Петрова. Она в общих чертах сообщила, что завтра в Л-ск будет доставлена партия оружия. Услышав это, Калинин расстроился, а Полевин обрадовался и, потирая руки, сказал:

– Проиграл ты, Юрьевич, беги за пузырем.

– Так это будет завтра, а не сегодня. Если проиграю, конечно же, проставлюсь. Я свое слово держу. А если сделки все-таки не будет?

– Будет, Юрьевич, будет, – ответил Полевин и по телефону пригласил в кабинет Калинина «технарей», ожидавших работу в соседнем помещении отделения.

Двое сотрудников оперативно-технического подразделения появились сразу, как только Полевин положил телефонную трубку на аппарат.

– Ну что готовы к труду и обороне? – весело спросил он их.

– Всегда готовы! – ответил майор Козырев и для проформы отвесил пионерский салют, прислонив ребро кисти к своей почти лысой голове.

– Сколько вам надо времени, чтобы оборудовать гостиничный номер средствами видеозаписи?

– Мы сразу вот так сказать не можем, – майор закатил глаза. – Нужно разведку провести.

– Гена, не выделывайся, скажи примерное время.

– Да я и не выделываюсь, Игорь Васильевич. Сами посудите, стена может быть такой, а может, и такой, – он пару раз развел руки в стороны, демонстрируя толщину тамошних стен.

– Васильевич, – вмешался в полемику Калинин. – Мы сейчас можем до бесконечности рассуждать. Пусть выезжают и делают, что надо. Мой сотрудник их уже ждет в гостинице. Времени и у них, и у нас, предостаточно. За сутки управятся.

– За сутки?

– Хватит вам суток?

Козырев озабоченно погладил свою голову, отчего его лысина еще ярче заблестела.

– Пожалуй, хватит, – тихо произнес он, а потом спросил: – А что, мы домой не поедем?

– Как все сделаете, тогда и поедете, – ответил Полевин и захихикал.

– Завтра, после того, как мы задержим супостатов, тогда и отпустим, – улыбаясь, поддержал своего друга Калинин.

От этих слов лысина Козырева превратилась в полярную звезду. Показалось, что в кабинете стало значительно светлее. Это заметил Полевин.

– Ты не расстраивайся, Гена, а знай: вот они, тяготы и лишения военной службы, которые мы должны стойко переносить.

– Да я что, я ничего.

– Правильно, Гена, один ты ничто, а вместе мы сила! – Полевин вдохновенно сжал кулак и потряс им, демонстрируя мощь ФСБ. – Понятно?

– Разрешите, товарищ подполковник, выполнять?

– Выполняйте, товарищи офицеры. Как все сделаете, позвоните, и мы с Юрьевичем проверим. Чтоб комар носа не подточил. Наша победа в ваших умелых руках.

– Если победим, Васильевич, то это будет общая победа, – поправил друга Калинин.

– Да, Юрьевич, наша общая, конторская, – согласился Полевин, подошел вплотную к Козыреву и по-отечески похлопал его по плечу. – Давайте, мужики, идите, время не ждет.

Технический скарб, а это несколько объемных сумок с секретной аппаратурой, технари с трудом вынесли из отделения, сгибаясь под тяжестью неимоверного груза, и аккуратно положили его в стоящий под парами служебный автомобиль марки УАЗ. Чтобы не привлекать внимание дежурного по линейному отделу внутренних дел, Калинин с Полевиным не стали провожать коллег, а наблюдали за ними из-за решетчатых окон кабинета. И когда машина скрылась из их поля зрения, Игорь Васильевич облегченно вздохнул и вальяжно расположился в командирском кресле, нервно покусывая карандаш передними металлическими зубами.

– Васильевич, положи карандаш на место, а то ты мне все имущество подразделения испоганишь.

На реплику друга Полевин не обратил внимания, продолжая сосать и грызть карандаш. Его взгляд остекленел, что свидетельствовало о проходящем в его голове мыслительном процессе.

– Васильевич, может тебе соску лучше дать или… – Калинин сначала хотел выдать какую-нибудь пошлость, но вовремя передумал, не дай бог, Полевин обидится, беды не оберешься.

Неведомо, что подействовало на подполковника, то ли навязчивость Калинина, пекущегося о казенном инвентаре, то ли карандаш не пришелся по вкусу, но он прекратил беличью забаву и, бросив вдрызг разгрызенную деревянную палку на стол, наконец-то выдавил из себя сомнения:

– Юрьевич, а ты как думаешь, у нас что-то получится?

– Не-а, – радостно сказал Калинин и добавил: – Я как посмотрю, ты тоже засомневался?

– Ну не то что засомневался, просто…

– Засомневался, Васильевич, засомневался. Ты на себя посмотри в зеркало. Честно признайся, с бутылкой расставаться жалко?

– Это тебе будет жалко. Я все равно выиграю. Давай, знаешь что, вызывай своего спецназовца. Инструктировать будем. Заодно и посмотрю на него. У меня глаз на людей наметан. Сразу распознаю, что у него в голове творится.

– Не рановато, Васильевич? Технари только-только начали работать.

– Пусть они работают там, а мы будем здесь, – твердо сказал он и кивнул на телефон.

– Как знаешь. Хозяин – барин, – ответил Калинин и стал набирать номер Петрова.

Гудки не заставили себя ждать. Трубка почти сразу ответила.

– Добрый день, Андрей Юрьевич. Калинин беспокоит, – представился подполковник. Петров сразу взял быка за рога.

– Вы прослушали разговор? Завтра должны привезти оружие.

– Нам надо срочно встретиться.

– Хорошо. Вы за мной машину пришлите.

– Машины у меня пока нет. Вам все равно недалеко. Прогуляйтесь, а я вас в отделении подожду. Разговор есть.

– Слушаюсь, товарищ подполковник. Предупрежу супругу и выдвигаюсь.

Калинин положил трубку и, озабоченно посмотрев на Полевина, сказал:

– Понтуется, Васильевич, перед Ириной понтуется.

– Да хрен с ним, пусть выделывается. Главное, чтобы действовал в наших интересах. У меня был один такой кадр. Помнится, работал я по делу о контрабанде наркотиков. Заряжаю я техникой своего агента. Инструктирую, как себя вести. Технику передаю с секретом: включай, не включай, а она постоянно работает в прямом эфире. Пошел он на встречу с объектами, а по пути забежал к своей подруге. Раздевается у нее дома и демонстрирует диктофон. Она ему говорит, ты же, говорит, бандит. А он ей, никакой я не бандит, а внедренный в наркомафию сотрудник ФСБ.