class="p1">– Не стрелять! – закричал Макеев. – Видите, у них белые повязки на плечах. Это гантамировцы – чеченская милиция.

– Да кто их разберёт, – недовольно сказал Гера, – хоть бы побрились

– Я ведь разобрал, – оборвал разговор Макеев.

– А я бы сначала очередь дал, потом разбираться пошёл, – крикнул кто-то с лестничного пролёта.

– Ладно, пойду встречу – сказал взводный, – может, они без нас обойдутся.

Пока строилось отделение разведки, пересчитываясь и проверяя боекомплект, к расположению третьего взвода подошёл ещё один БТР. Теперь глаза на лоб полезли у Макеева. Верхом на броне сидел

генерал-майор, рядом два бойца спецназа ВВ. Спрыгнув с брони, генерал поздоровался с лейтенантом за руку и сказал:

– Окажите нам огневую поддержку, сколько у тебя коробочек в строю?

– Три, товарищ генерал, – вытянул грудь вперёд взводный.

– Нам одной хватит, – сказал генерал. – Твои уже в курсе, ты ведь приказ получил?

– Так точно.

– Вот и выполняй.

– Титов, строй отделение! – крикнул Макеев.

– Есть, – отозвался Серёга.

Семеро срочников в отделении и трое контрактников переминались с ноги на ногу, глядя на взводного. Саня прыгнул на место водителя и включил тумблер аккумуляторных батарей машины. На броню загружалась разведка, устроившись рядом с выхлопом БМП. Макеев раздал «мухи» и «шмели» бойцам, добавив:

– Работайте не стесняясь, добра навалом. Как только засечёте огневую точку противника, сразу бейте. Стрелять с колена, трубу не мотать в разные стороны. На «мухе» нарисована стрелка для особо одарённых. Идёте за машиной Скачкова, все ясно? – спросил офицер, глядя на Бригадира.

– Так точно, – ответили невпопад бойцы.

– Тогда с Богом ну или с богами! – сказал взводный, увидев среди солдат рядового Тимирбаева.

Саня смотрел на разведчиков, на то, как они усаживаются рядом с эжектором, поправляя на себе разгрузки и бронежилеты.

– Ребята, – сказал дружелюбно механик, – вы бы пересели в десант или за башню, а то у меня с выхлопа масло летит.

– Ничего страшного, «мабута», – ответил молодой лейтенант, – ты, главное, рули и за нас не переживай.

– «Мабута», говоришь? Сейчас я покажу вам «мабуту», – сказал расстроенно сквозь шум заведённого двигателя Скачков и отжал педаль газа в пол.

Машина взревела, выплевывая чёрную копоть и коричневые брызги масла на самоуверенных бравых ребят. Те рванули на башню, ругаясь и толкая друг друга, недовольно глядя на чумазую улыбку механика.

– Я предупреждал, – засмеялся Скачков.

– Рули давай, «механ»! – закричали хором бойцы, не скрывая улыбок.

Тучи назло рассеивались, яркие лучи солнца рвали полотно серого неба на куски. Ветер трепал лысые острые ветви посечённых осколками деревьев. Впереди догорали дома, образуя непроглядные дымовые завесы. Отряд чеченской милиции вышел на параллельную кладбищу улицу, скрывшись в дворах частного сектора. Приблизившись к месту зачистки, спешились. Впереди хвойный лес, кусты шиповника, оградки могил и дорожки аллей с многочисленными лавочками. Тишина. На войне тишина – это относительное спокойствие в зоне видимости.

Скачков сбавил ход и пошёл на первой передаче. За его машиной два БТРа во главе с генералом ВВ. Генерал на последней машине, как Наполеон верхом на коне, периодически открывает рот, зажав в кулаке тангенту связи. Бойцы разведки впереди, аккуратны. Передвигаются короткими перебежками от могилы к могиле, работают двойками, прикрывая друг друга.

«Чехи» открыли плотный огонь, полетели пули, с визгом и свистом вырывая куски гранита и мёрзлой земли. Дёрнулись ветвями высокие ели, будто пытались напугать крадущихся по кладбищу солдат. В ответ раздались залпы гранатомётов, разрываясь в глубине кладбища. Полетели гранаты в сопровождении коротких очередей автоматов. Макеев вышвырнул дым из башни перед машиной, открыл огонь пушкой. БТР генерала сдал назад, решив покинуть поле боя, неуклюже разворачиваясь на узкой бетонке.

– Съезжай в канаву у дороги, Скачков, – приказал Макеев, – оставайся за дымовой завесой.

– Понял, – ответил механик, наблюдая за происходившим в триплекс машины.

Взводный опустошал боекомплект БМП длинными очередями, простреливая участки деревьев между могил, сбривая мелколесье и разнося в щепки кроны сосен и елей. Пороховые газы заполнили внутренности машины, и механик открыл люк над головой, хватая свежий воздух ртом, как рыба. Зазвенели пули градом по броне, рядом прогремел взрыв гранаты, ударив осколками в борт.

– Меняем позицию, Саня, а то сожгут!

– Есть, – ответил механик, соображая на ходу, куда припарковаться.

Машина на задней скорости вылетела из оврага через дорогу и въехала в кухню разрушенного дома. Отделение пехоты отстреляли все «шмели» и «мухи», работая короткими очередями, боясь высунуться из укрытий. Разведчики вытаскивают убитых вчера бойцов. Руки кровоточат, исцарапаны иглами сухого терновника. Листья на земле за оградками усыпаны гильзами. Два боевика пытались разбежаться, но не успели. Лежат на животах, спины разворочены осколками, автоматы валяются рядом. В эфире радиостанции шум, треск, стрельба, маты и переговоры чеченской милиции. Они тоже завязали бой и гремят в частном секторе всеми видами своего вооружения.

– Бригадир, смотри! – крикнул Гера, укрывшись за деревом.

На толстом суку старой высокой яблони висел труп бойца вверх ногами. Тело привязано за ноги, синий живот оголён. На спине огромные дыры выходных пулевых отверстий, бушлат расстегнут и висит на локтях, закрывая лицо бойца. По верёвке сверху вниз к ремню на штанах тянутся тоненькие проводки.

– Потом снимем! – ответил Бригадир, со всей силы зашвырнув гранату вперёд.

Пуля рвёт боковой кармашек на бронежилете бойца, он замечает это в последнюю очередь. Патроны падают в грязь, и он вжимается спиной в плиту надгробия. Достаёт прыгающими руками гранату, старается пальцем попасть в кольцо. Набирает воздух в лёгкие, задерживает дыхание и кидает ещё одну. Веер осколков проносится звуком рассыпанного гороха, бьётся о преграду. Гера смотрит на Титова, улыбаясь, прижавшись к дереву, и одними губами произносит слово «жопа».

Разведка подползла к первым окопам противника. Кидают гранаты. Нашли ещё четверых пропавших бойцов, цепляют их «кошкой» проверяя на мины-ловушки. Трупы сидят спиной к дереву, связаны проволокой. С них сняты бушлаты, из-под кителей торчат краповые тельняшки.

Лица белые, как у фарфоровых кукол. Страшно смотреть на них.

Боевики отходят в частный сектор, огрызаясь огнём. Завёлся двигатель. Слышен визг шин по бетонке. Макеев встречает их группу очередями пулемёта. Около десяти человек перебегают дорогу, двое падают. Им вдогонку летят подствольные гранаты, хлопая белым облаком.

С перекрёстка сработал снайпер, сняв одного разведчика в грудь. Его тащат на броню транспортёра. На дорожках аллеи много растяжек, и наших, и чужих. Боекомплект пушки уже пуст. Раненого увозят, без надежды на чудо, пуля отрикошетила от задней стенки бронежилета, повредив внутренности бойца.

К Макееву бегут полковник и сержант милиции, оба перепачканы кровью. Сержант – чеченец, полковник – русский. Стучат прикладами по башне.

– Эй, командыр! – кричит сержант. – Можешь поближе подойти? Мы к ным с фланга зайты можем, а то уйдут через частный сэктор!

А там рэка и всё. Поработай пулемётом, брат.

– А если сожгут меня?

– Нэ, нэ сожгут, мы прэкроем, – убедительно замотали головами милиционеры.

– Ну тогда Аллах акбар! – крикнул взводный.

– Чего? – не расслышал шутку Макеева чеченец.

– Вперёд, говорю, – засмеялся офицер.

– Короткими поработай и уходи, – добавил серьёзно полковник, – у них гранатомётов полно.

Девять «двухсотых» бойцов уложили на плащ-палатки у обочины дороги. Звуки боя переместились вперёд. Герасимов внимательно смотрел на погибших. Уши отрезаны, у многих осколочные ранения. Сержант лежит с открытыми глазами, с перерезанным горлом от уха до уха, глаза белые, как у варёной рыбы. Бригадир отворачивается и блюёт, попадая струёй на чью-то могилу, потом неуклюже смахивает остатки переваренной пищи с надгробия. Гера с каменным лицом снимает «смертники» с окоченевших трупов. За плечами сержанта два трофейных автомата, он скидывает их и садится рядом с «двухсотыми».

– Что натворили, бляди, зла не хватает! – говорит кто-то из разведки.

Связист слушает переговоры милиции. Чеченские милиционеры говорят на ломаном русском, но матерятся практически без акцента. Парни смеются, замечая эту отличительную черту в разговорах.

– Спроси, где там наша коробочка, долго нам тут сидеть? – приказывает командир группы связному.

– «Ясень», ответь «Сопке», – мучает связь разведчик. – Ждём «коробочку», как понял?