Чубов не понимал, на каком свете находится. Он умирал и воскресал ежечасно, ежеминутно. Умереть окончательно и бесповоротно не давали работа и Александровы. Краешком ума он понимал, что у друзей горе пострашней, чем тривиальная измена жены. Каждый день после работы мчался к друзьям, пытался своим присутствием как-то помочь, утешить, подбодрить несчастных родителей. Ничего не получалось. Удача отвернулась от друзей. То ли они спугнули ее, то ли так планеты выстроились, но жизнь разладилась в семье Александровых не на шутку. Антон исчез, дематериализовался, и никакие, даже самые прославленные сыщики всех времен и народов не в состоянии были исправить ситуацию. Маришке вчера стало совсем плохо, истерзанное материнское сердце не выдержало напряжения. Пришлось вызвать «скорую». Приехали конкретные мужики, не задавая лишних вопросов, сняли кардиограмму, сделали пару уколов и попросили подписать согласие на госпитализацию. Пришлось Сергею оставить свой автограф на бумажке. А что было делать? Предынфарктное состояние – это вам не пес хвостом вильнул.

Валентин Иванович забыл про сон, еду, про то, что можно улыбаться и радоваться приятным мелочам. Он находился в состоянии какой-то возбужденной прострации. Каждую ночь ждал звонка от «доброжелателя». То ли спал, то ли не спал, точнее, бдил. Ему казалось, что, если этот человек еще раз позвонит, он сумеет понять, что происходит на самом деле. Жизнь пошла наперекосяк и в принципе потеряла всякий смысл.

Сыщик Санек, несмотря на легкомысленный вид и вызывающую молодость, работал как зверь. Чубов всегда уважал профессионалов. Мальчик был немногословен, но по ежедневным отчетам милиционера Валентин Иванович мог себе представить, какая работа проделана. Как ни кувыркались, все равно пришлось пойти официальным путем. А что было делать? На исходе десятые сутки, как пропал Антон. Все усилия найти юношу оказались тщетными. Дали хороших денег кому следовало, но ситуацию это не прояснило. Антона найти не удавалось.

По сравнению со всем, что случилось за последнее время с ним и Александровыми, убийство в Кемерове выглядело нереальной, почти виртуальной новостной информацией. Все перестало иметь значение, даже чужая смерть. Душа была изорвана в кровавые клочья. Ему так хотелось увидеть жену, он почти умирал. Но при этом не понимал, сможет ли он себя сдержать, когда Лерочка вернется. Каждый вечер, приходя домой, он с замиранием сердца открывал дверь и ждал. В какой-то момент понимал, что убьет ее и себя, и на этом все мучения закончатся. Потом давал себе самую страшную клятву из всех ему известных, что промолчит, задавит в себе боль. Он должен сделать все возможное и невозможное, чтобы исправить собственные ошибки и вернуть ее любовь. Валентин Иванович перестал спать, есть, пить. Он умер при жизни, он это точно знал и иногда не понимал, почему этого не замечали окружающие. Он не пожелал бы таких мук самому страшному врагу.

Чубов ждал, надеялся, что Лера вернется домой. Он так этого хотел, что, когда думал о ее приезде, у него начинала кружиться голова. Одновременно он боялся, что не выдержит, увидев безмятежную жену, сорвется, совершит непоправимое. Валентин Иванович, словно робот, ходил на работу, изображал из себя руководителя, точнее, сидел в кресле отупевший, оглушенный горем, потерявшийся, не понимающий, что нужно делать и как жить дальше. Его преследовал один вопрос, на который он не находил ответа: «За что?» Ему становилось обидно до такой степени, что он готов был рвать на себе волосы, потом вдруг накатывали приступы яростной злости, с которыми было почти невозможно совладать. В такие моменты он готов был крушить все подряд, хотелось орать, выть от боли. Он метался, бесновался и никак не мог понять, за что столь изуверским, безжалостным способом его испытывает на прочность судьба.

…И этот день, которого он ждал и которого до смерти боялся, настал. Обычно они созванивались с женой утром и вечером, а тут совершенно неожиданно Лера позвонила днем и сказала, что вернется домой сегодня. Мол, процедуры закончились, санаторная скука надоела, она очень соскучилась по мужу и дому. Очень мило. Путевка должна закончиться только через пять дней. С чего это госпожа Чубова решила проявить такую прыть? Наверное, надоела своему хахалю. Первым порывом было помчаться домой, но Чубов сжал зубы и решил, что не станет менять порядок вещей, вернется домой в обычное время. Лера не разрешила ее встречать. Раньше бы он не стал переживать из-за подобных мелочей, не придал бы никакого значения обыкновенным словам, но теперь все вызывало подозрение. Почему она отказалась от помощи? Почему не хочет видеть его на вокзале? Скорее всего, потому, что возвращается в Москву не одна. Это же ясно как день. А если все-таки поехать на вокзал? Да, он так и поступит. Он должен знать, что происходит. Хорошая мысль, позитивная. Заодно посмотрит, на кого его променяла любимая женушка.

Так-так-так, быстренько в Интернет, нужно найти расписание электричек, чтобы сориентироваться. А то придется маяться на вокзале непонятно сколько времени. Хоть здесь повезло. Звенигород расположен так, что нет никаких проходящих электричек и можно почти наверняка угадать, когда Лера будет в Москве. Сейчас на часах три часа дня. Если она сразу после звонка тронется в путь, вероятнее всего, попадет на электричку, которая отправляется в Москву в половине пятого. Хотя он не знает, откуда ей придется двигаться. Есть еще один вариант, но это уже несколько поздновато, Лера вряд ли будет рисковать. Осень, загород, темнеет рано. Хотя как знать. Выяснилось нежданно-негаданно, что он совсем не знает свою жену. Рискнула же она свалить из этого проклятого санатория в неизвестном направлении. Где-то обреталась столько долгих и мучительных для него дней и при этом сделала все, чтобы он ничего не заподозрил. Он поедет на вокзал, как бы она ни протестовала.

Электричку ждать долго не пришлось, но Чубову и двадцать минут показались вечностью. Цветы зачем-то купил, болван. Занял довольно выгодную позицию на платформе, слева от турникета. Хорошее нововведение для милиционеров, МПС и мужей-рогоносцев. Народ просачивается постепенно, весь пассажирский поток можно просканировать за считаные минуты. Душа дрожит, цветы мешают, зачем он только их купил? На что можно надеяться, когда и так все ясно. По привычке, наверное. Вот теперь перекладывай этот нелепый и ненужный веник из руки в руку.

Леру он увидел сразу. Она почти замыкала людскую толпу, выброшенную электричкой на столичный вокзал. Шла неторопливо, глаза были опущены, правая рука тащила чемодан на колесиках. Она показалась ему такой маленькой, незащищенной и обиженной неизвестно за что неведомыми негодяями, что он тихонько застонал. Лера была одна. Хотелось подбежать к ней, сгрести в охапку, прижать к себе так, чтобы почувствовать ее всю. Но ноги не двигались. Горло перехватило, в голове помутнело, Чубов не нашел в себе сил сделать хоть какое-то движение навстречу жене. Так и стоял истуканом, пока Лерочка неторопливо дошла до поворота и скрылась из вида. Только тогда он сорвался с места и кинулся вдогонку. Добежал до угла, опять остановился, пронаблюдал за тем, как жена села в такси. Перевел дыхание, затравленно оглянулся по сторонам. Никому не было дела до его шпионских перебежек и уж тем более страданий. С остервенением пихнул бедные цветы в первую попавшуюся мусорку, дошел до машины, сел и закурил. Нет, он домой сейчас не поедет. Сколько он себя ни уговаривал все это время, сколько ни выстраивал планы, все это пока не помогало. Увидел любимое лицо, и все, крышу сорвало, эмоции зашкалили. Он не сможет вести себя правильно. Пока внутри такой пожар, трудно следить за своими словами и действиями. Нужно немного привыкнуть к ситуации, успокоиться, насколько это возможно, и уж тогда возвращаться домой. А сейчас – на работу. Это единственно правильное решение. Так он и сделал.