— Может, своды экранируют? — предположил он. — Вишь, как блестит? Молекулярная перестройка после взрыва. Ты сам как вообще уцелел? В стволе стреляющей пушки, считай, побывал…

— Защитное поле. Ну давай, двинулись, разбираться после будем. Ты с Левашовым пришел, по СПВ? Ирина вызвала? Эх, мать его, не нравятся мне такие хохмочки с яйцами!

Помогая друг другу, вылезли наверх. Здесь ничего не изменилось, да и не могло, наверное, измениться. Сколько там времени «прошло», пока Берестин с Антоном разговаривал, если оно все равно стоит?

Давыдов бдительно нес караульную службу, мерным шагом кружа вокруг люка. Доложил, с прежними интонациями, что на вверенном ему объекте за время отсутствия командира происшествий не случилось.

— Тогда — отходим. Порядок движения — я, Антон, Давыдов. Бдительности не терять…

Двадцать метров до места фиксации «окна» прошли демонстративно ровным шагом, причем штаб-капитан — спиной вперед, прямым и боковым зрением обшаривая пространство двора, выходы из подворотни и подъездов.

То, что Левашов до сих пор не открыл проход, несколько нервировало. А вдруг…

Но в последний момент спасительная сиреневая рамка возникла там, где ей и полагалось, на фоне закопченной кирпичной стены. За ней — синее южное небо и фигуры друзей.

— Вперед, и быстро! — непривычно резко скомандовал Левашов.

Перешагнуть через порог на ту сторону — секундное дело, и подозрительного вокруг ничего, однако диафрагма окна схлопнулось так стремительно, что едва не срезала ствол давыдовского ружья.

— Опасно работаете, господин инженер, — хохотнул тот. — Предупреждать же надо…

— Случилось что? — спросил Берестин, больше для порядка. Главное, вернуться удалось, без потерь и даже с прибавлением. Остальное не столь уж важно. Крым, море, вилла, установка, пулемет, люди — все на месте. Никаких изменений. Правда, вид у Левашова и Ирины уж очень встревоженный.

— Более чем, — ответил Олег, вытирая рукавом вспотевший лоб. Явно не от солнечных лучей намокший, на веранде не жарко, и ветерок с моря тянет прохладный. Походил он сейчас на водителя, чудом избежавшего лобового столкновения. — Энтропия, волна энтропии, нуль-время и вырождение материи. Только вы вышли, и началось… Причем скачкообразно. Особенно когда ты в люк полез. Думал, все! Накроет, там вы и остались…

Ирина выглядела несколько бодрее, но у нее и квалификация, и генотип другие. С малых лет к подобным коллизиям готовилась. Берестин, словно это было только вчера, помнил ее появление на пороге мастерской через три месяца после того, как их разнесло во времени и он отчаялся когда-нибудь вновь увидеть эту странную девушку. Свою сумасшедшую радость и ее удивительную выдержку, особенно удивительную, если учесть, что отправлялась она искать Алексея при шансе на удачу меньше пятидесяти процентов. Рискуя навек исчезнуть в дебрях времен или вообще аннигилировать при помощи того же Левашова, кстати. Как все удивительно повторяется…

Она, будто вспомнив, что, кроме всего прочего, является женщиной и хозяйкой, всплеснула руками.

— Ребята, да вы на себя-то посмотрите! — Это относилось к Антону и Берестину. Те посмотрели, и остальные посмотрели на них. Да, тот еще вид. У форзейля сапоги по колено в жидком, извиняюсь, дерьме, полупальто измазано грязью, ржавчиной и чем-то вроде сажи, лицо и руки тоже чистотой не блещут. Алексей выглядел немногим лучше, только что ботинки чистые.

— Бегом в гараж, — показала она рукой на лестницу в дальнем углу веранды, — побросайте эту гадость в контейнер, потом под душ, он там рядом, халаты накиньте, одежду после подберем. А я насчет перекусить соображу. Одиннадцать часов уже. Длинноватое у нас утро, и без завтрака…

— Если к вам пришли гости, а у вас ничего нет… — мрачно процитировал Берестин. Ему стало стыдно за вид, в котором он предстал перед женщиной своей мечты. Хотя чего стыдиться, война есть война, она видела, куда он ходил и что делал. И все же…

— Всего одиннадцать, — дернул щекой Антон, — а мне показалось, сутки прошли. Ну да, я к Андрею около семи заглянул. Прости, Ира, мы быстро…

Минут через пятнадцать они вернулись, чистые, побрившиеся, пахнущие хорошим одеколоном. Наряженные, будто римские патриции, в махровые халаты до щиколоток, и в сандалиях.

Левашов и офицеры их ждали, причем аккуратист Ненадо, кое-что из слов хозяйки принявший на свой счет, успел сгрести с веранды россыпи пулеметных гильз и протереть бархоткой и без того чистые ботинки.

— Давайте, господа. — Алексей, ощущая прилив бодрости, указал на ротанговый стол, где так и стояла принесенная Ириной перед вылазкой литровая коньячная бутылка.

Расселись по креслам.

Олег, в отсутствие настоящего хозяина, взял на себя его функции. По праву. Разлил драгоценный напиток, подержал перед глазами рюмку.

— Какие могут быть тосты? — спросил словно сам у себя. — Даст бог, и эта не последняя…

Физический смысл происходящего не понимал только бравый капитан, он лишь интуитивно чувствовал, что миновавшая опасность была действительно очень серьезна. Так что за беда? Обошлось, и ладно. Начальства вокруг много, им и думать. Вот рюмочка маловата, это куда важнее. Во время французской экспедиции шестнадцатого года благодарное население быстро привыкло, что русские солдаты и выдержанный коньяк предпочитают употреблять винными фужерами, за отсутствием нормальных стаканов.

Поняв смысл его взгляда, Берестин махнул рукой, не стесняйся, мол, действуй, заслужил.

— Так что у нас с энтропией? — спросил он у Левашова, раскурив сигару из оставленной Новиковым коробки. Совсем другое удовольствие, чем в канализационном тоннеле. Солнышко, птички поют, пейзаж вокруг восхитительный, тепло от желудка побежало по организму. Благодать…

— Пойдемте, я покажу кое-какие документы, — пригласил Олег его и Антона, вставая. — Извините, господа, мы ненадолго вас оставим. — Штатские привычки Олега были неистребимы. Чего бы один из магистров ордена стал извиняться перед младшими офицерами?

Они поднялись на второй этаж, в гостиную перед кабинетом Новикова.

— Ну? — повторил Берестин, — такая тайна, что парням слышать нельзя?

— Не нельзя, а незачем. Не вводи во искушение малых сих. Поймут меньше половины, зато какой простор для превратных толкований. Пока что они не узнали ничего, выходящего за пределы имеющегося опыта, ну и достаточно.

— Басманов, между прочим, имеет допуск, — заметил Берестин.

— Потребуется — проинформируем. Ничего, им втроем, да с Ириной, скучно не будет. У них своя компания, у нас своя…

— Давай к сути, — предложил Антон. Ему соображения корпоративной этики были неинтересны.

— Суть проста до чрезвычайности. И по идее это ты бы должен отвечать на мои вопросы, а не я на твои. Время здесь, то есть там, — он указал большим пальцем через плечо, в сторону веранды с установкой, — тридцать восьмой. Никто из нас, кроме Шульгина, в нем не был. Но допустим. Ты дело, за которым ходил, сделал?