материальную катастрофу (отсутствие у меня сбережений, невозможность платить налог и невозможность жить, начиная со следующего месяца, могут быть документально доказаны).

При безмерном утомлении бесплодности всяких попыток

обращаюсь в верховный орган Союза — Центра[льный] исполнительный комитет СССР и прошу

разрешить мне вместе с женою моей Любовию Евгеньевной Булгаковой выехать за границу на тот срок, который Правительство Союза найдет нужным назначить мне.

Михаил Афанасьевич Булгаков

(автор пьес «Дни Турбиных», «Бег» и других)

Москва, Б. Пироговская, 35/а, кв. 6.

Октябрь. 1987. № 6. Затем: Письма. Печатается и датируется по машинописной копии (ОР РГБ. Ф. 562. К. 19. Ед. хр. 20).

М. А. Булгаков — А. М. Горькому. 3 сентября 1929 г.

Многоуважаемый Алексей Максимович!

Я подал Правительству СССР прошение о том, чтобы мне с женой разрешили покинуть пределы СССР на тот срок, какой мне будет назначен.

Прошу Вас, Алексей Максимович, поддержать мое ходатайство. Я хотел в подробном письме изложить Вам все, что происходит со мной, но мое утомление, безнадежность безмерны. Не могу ничего писать.

Все запрещено, я разорен, затравлен, в полном одиночестве.

Зачем держать писателя в стране, где его произведения не могут существовать? Прошу о гуманной резолюции — отпустить меня.

Уважающий Вас

М. Булгаков

P. S. Убедительно прошу уведомить меня о получении этого письма.

Москва, Б. Пироговская 35/а, кв. 6, Михаил Афанасьевич Булгаков.

Октябрь. 1987. № 6. Затем: Письма. Печатается и датируется по машинописной копии (ОР РГБ. Ф. 562. К. 19. Ед. хр. 20).

М. А. Булгаков — Н. А. Булгакову. 6 сентября 1929 г.

Б. Пироговская 35/а, кв. 6. Москва

Милый Коля,

от тебя нет ответа на то письмо мое, в котором я сообщал тебе о моем положении. Начинаю думать, что ты его не получил. После него мною тебе отправлено письмо, где я просил проверить слух о том, что на французском языке появилась якобы моя запрещенная повесть «Собачье сердце»[167]. Жду известий от тебя.

Твой М. Булгаков.

Письма. Публикуется и датируется по автографу (ОР РГБ. Ф. 562. К. 19. Ед. хр. 11).

М. А. Булгаков — А. М. Горькому. 28 сентября 1929 г.

Михаил Афанасьевич Булгаков

Москва, Б. Пироговская 35/а, кв. 6.

Многоуважаемый Алексей Максимович!

Евгений Иванович Замятин сообщил мне, что Вы мое письмо получили, но что Вам желательно иметь копию его.

Копии у меня нет, письмо же мое было приблизительно такого содержания:

«Я подал через А. И. Свидерского Правительству СССР заявление, в котором прошу обратить внимание на мое невыносимое положение и разрешить мне вместе с женою моей Любовию Евгеньевной Булгаковой выехать в отпуск за границу на тот срок, который Правительству будет угодно мне назначить.

Я хотел написать Вам подробно о том, что со мною происходит, но безмерная моя усталость уже не дает мне работать.

Одно могу сказать: зачем задерживают в СССР писателя, произведения которого существовать в СССР не могут? Чтобы обречь его на гибель?

Прошу о гуманной резолюции — отпустить меня. Вас убедительно прошу ходатайствовать за меня.

Прошу не отказать в любезности сообщить, получено ли Вами это письмо».

К этому письму теперь мне хотелось бы добавить следующее.

Все мои пьесы запрещены,

нигде ни одной строки моей не напечатают,

никакой готовой работы у меня нет, ни копейки авторского гонорара ниоткуда не поступает,

ни одно учреждение, ни одно лицо на мои заявления не отвечает,

словом — все, что написано мной за 10 лет работы в СССР, уничтожено. Остается уничтожить последнее, что осталось, — меня самого. Прошу вынести гуманное решение — отпустить меня!

Уважающий Вас М. Булгаков.

Октябрь. 1987. № 6. Затем: Письма. Печатается и датируется по машинописной копии (ОР РГБ. Ф. 562. К. 19. Ед. хр. 20).

М. А. Булгаков — А. М. Земскому. 6 декабря 1929 г.

Дорогой Андрей!

Как ты себя чувствуешь? Сообщи через Марусю, что тебе требуется?[168]

Люба тебя целует. Когда к тебе можно прийти?

Михаил.

Письма. Публикуется и датируется по автографу (ОР РГБ. Ф. 562. К. 19. Ед. хр. 26).

М. А. Булгаков — Н. А. Булгакову. 28 декабря 1929 г.

Москва. Больш[ая] Пироговская, 35а, кв. 6

Дорогой Коля,

от тебя нет никаких сведений, и это наводит меня на мысль, что с тобой что-нибудь случилось.

Очень прошу тебя ответить на это письмо телеграммой — здоров ли ты, адрес — и срочно (если возможно, по телеграфу) перевести мне мой гонорар, что ты получил у Бинштока.

Твой Михаил.

P. S. Положение мое тягостно[169].

Письма. Публикуется и датируется по автографу (ОР РГБ. Ф. 562. К. 19. Ед. хр. 11).

М. А. Булгаков — Н. А. Булгакову. 18 января 1930 г.

Москва

Б. Пироговская 35а, кв. 6

Дорогой Коля,

твое письмо от 6.I получил своевременно. Осеннее письмо с отрывком моей повести «La mort des poules»[170] также получено. Извини, что благодарю с опозданием. Убедительно прошу не сердиться за перерывы в переписке. Пожалуйста, пиши чаще. Пожалуйста, не замолкай. Мое последнее молчание вызвано ухудшением моего положения и связанной с этим невозможностью сообщить, что и как писать.

Сообщаю о себе:

все мои литературные произведения погибли, а также и замыслы. Я обречен на молчание и, очень возможно, на полную голодовку. В неимоверно трудных условиях во второй половине 1929 г. я написал пьесу о Мольере. Лучшими специалистами в Москве она была признана самой сильной из моих пяти пьес. Но все данные за то, что ее не пустят на сцену. Мучения с нею продолжаются уже полтора месяца, несмотря на то, что это — Мольер, 17-й век... несмотря на то, что современность в ней я никак не затронул.

Если погибнет эта пьеса, средства спасения у меня нет — я сейчас уже терплю бедствие. Защиты и помощи у меня нет. Совершенно трезво сообщаю: корабль мой тонет, вода идет ко мне на мостик. Нужно мужественно тонуть. Прошу отнестись к моему сообщению внимательно.

Если есть какая-нибудь возможность прислать мой гонорар (банк? чек? Я не знаю как), прошу прислать: у меня нет ни одной копейки. Я надеюсь, конечно, что присылка будет официальной, чтобы не вызвать каких-нибудь неприятностей для нас.

Прошу: побывать у Владимира Львовича Биншток (Boulevard