— Вроде я его видел, — сказал Хулио, наконец поднимая глаза на Сэнди. В них стояла непроницаемая и опасная темнота.

Но Сэнди увидел в них свет истины, и у него заколотилось сердце.

— Где?

— Толком не помню. Где-то тут. Вот что я скажу тебе, парень. Сделаю тебе одолжение. Повешу над стойкой, и, если кто-то узнает его, тебе позвонят. Какой у тебя номер?

Сэнди уже собрался назвать его, но тут заметил, что Барни и Лу заняли позиции между ним и дверью. А трое остальных прекратили болтовню и смотрели в его сторону.

В воздухе витала опасность… тут что-то происходит…

— Я… — Думай. Думай! — Это как-то неудобно… В последний раз я немного опоздал с оплатой, и мне отключили телефон.

— Плохи дела. У тебя еще есть эти?..

— Не при себе.

— Где ты живешь?

С каждым таким вопросом в Сэнди крепло тревожное ощущение… похоже, всех интересует его местожительство, а не человека с распечатки. Во что он тут вляпался?

— Я устроился у приятельницы. Она… она не позволяет мне давать ее адрес.

О черт, подумал он, страстно желая взять слова назад. Эта версия не согласуется с его историей об отключенном телефоне.

— Я вот думаю, — сказал Хулио. — Я думаю, что припоминаю — не раз видел этого парня в парке.

— В каком парке? В Центральном парке? — Это указание помочь ему не могло.

— Нет. В Риверсайд-парке.

Еще хуже. Риверсайд-парк тянется от Семидесятых вдоль Гудзона на мили.

— В каком-то конкретном районе?..

— Ага. Вроде пару раз видел, как он играет в баскетбол. Прямо там.

— В самом конце парка? Отлично.

— Ну да. Вот там и поищи. Может, и наткнешься.

— Большое спасибо. — Сэнди нерешительно протянул руку. — Могу я получить мой рисунок обратно?

— Нет, — отрезал Хулио, складывая лист и засовывая его в задний карман. — Пожалуй, я придержу его.

Сэнди собрался было протестовать, но что-то в лице этого невысокого человека подсказало ему, что не стоит и стараться.

— Я буду благодарен, если вы не будете показывать его, пока я не найду этого человека и не поговорю с ним.

— Если хотите.

Ответ удивил Сэнди. Почему Хулио внезапно стал таким покладистым?

Хулио сделал легкое, почти неуловимое движение рукой, и Сэнди услышал, как Лу и Барни поплелись обратно к стойке.

Хулио ухмыльнулся:

— А когда вы его найдете, скажите ему, что вас послал Хулио и он хочет десять процентов. Ясно?

— Вы их получите, — заверил его Сэнди.

Повернувшись, он пулей вылетел за дверь к безопасному тротуару и, не оглядываясь, поспешил на запад.

Слава богу, что он выбрался из этого места. И из его подводных течений. Наверно, там происходит что-то незаконное и он вызвал у них подозрения.

Но все это не важно. Он добился того, о чем так отчаянно молился. Есть прорыв! А Риверсайд-парк всего в нескольких кварталах впереди.

Предвкушение удачи заставило его пуститься легкой рысью.

— Твоя сестра? — переспросила Джиа, широко открыв голубые глаза.

— Единственная и неповторимая.

Джек, сдерживая нетерпение, барабанил по рулю «краун-вик». Они успешно выбрались со стоянки аэропорта, но теперь движение на Гранд-Сентрал-парквей продвигалось со старческой неторопливостью.

Встретив рейс из Де-Мойна, на котором прилетели Джиа и Вики, он усадил их в машину. Джека поразило осознание того, как много эти двое значили для него. Его беспокойство, пока самолет не приземлился, нетерпение, с которым он ожидал их появления, и радость, от которой перехватило горло, когда наконец они появились: Джиа, стройная и длинноногая, в джинсах и розовой майке, и восьмилетняя Вики, которая со всех ног бросилась к нему, а сзади развевались каштановые косички. Он подхватил ее на руки и закружил, а потом обнял и расцеловал обеих своих дам. Он и сейчас продолжал лучиться радостью.

— Значит, у тебя есть сестра, Джек? — с заднего сиденья спросила Вики. — А я и не знала, что у тебя есть сестра. Я смогу поиграть с ней?

— Конечно. Но понимаешь, она моя старшая сестра.

Вики погрустнела.

— О, — упавшим голосом сказала она. — Значит, она старая.

Джек обтянул зубы губами и старческим голосом прошепелявил:

— Ага, она такая штарая, что у нее нет жубов, как у меня.

Вики засмеялась и спросила:

— Мама, он шутит?

— Скорее всего, да, — ответила Джиа.

— Выдумщик! А я хочу дать тебе подарок, которой привезла из Айовы.

— Подарок? — с преувеличенным восторгом заинтересовался Джек. — Мне? Не может быть!

Пока Вики рылась в своем рюкзачке, пейджер Джека пискнул. Этот номер знали всего трое, и одна из них сейчас сидела рядом. Значит, это Эйб или Хулио. Он глянул на экранчик: на нем была всего лишь буква «X».

Это обеспокоило его. Обычно Хулио оставлял послания на автоответчике. Сейчас он в первый раз прибегнул к пейджеру. Должно быть, что-то случилось.

— Надо позвонить Хулио.

— Хочешь мой сотовый? Он покачал головой:

— Никогда не знаешь, кто еще на линии. Найду заправку.

Еще недавно Джиа обязательно отпустила бы замечание, что он впадает в паранойю. Но несколько недель назад кто-то упорно таскался за ее машиной, думая, что номера принадлежат Джеку, а потом она наткнулась на пару боснийских громил, болтавшихся у ее дверей.

— Так где мой подарок? — вскричал он, протягивая над плечом правую руку ладонью вверх. — Давай-ка его сюда! Не могу дождаться!

На ладонь ему лег какой-то продолговатый предмет в бумажной обертке. Он посмотрел на него:

— Початок? Ты привезла мне кукурузный початок? У меня нет слов, Вик. Никто, ну прямо никто не дарил мне таких подарков.

— Это мама придумала. Она сказала дать его тебе, когда ты отпустишь одну из своих шуточек.

— Вот значит как?

Он глянул на Джиа, которая смотрела прямо перед собой. Легкие порывы ветра из открытого окна шевелили ее короткие светлые волосы, а на губах плавала легкая улыбка.

Именно Джек учил Вики отпускать шуточки. Самая приятная вещь в общении с восьмилетками заключалась в том, что даже примитивные грубоватые шуточки вызывали у них смех. Вики любила каламбуры и игру слов типа: «Какая разница между слоном и роялем? К роялю можно прислониться, а к слону нельзя прироялиться». Ничего более смешного она не слышала. Беда была в том, что Вики практиковалась на своей матери, которой приходилось раз за разом выслушивать одну и ту же шутку и каждый раз смеяться.