Ведьмы, которые не умели летать, использовали все свои способности, возможности, внизу, желая перебить всю стаю, и по страшным звукам, которые доносились с поляны, можно было сделать вывод, что им это удается.

Я скрежетала зубами, сильнее сжимала губы, боясь пропустить хоть одно неверное движение от ведьм. Но видела: они обозлены до предела. В их глазах уже будто не было ничего человеческого – одна только фантасмагорическая страсть, фанатичная преданность делу.

И вдруг произошло то, о чем я даже подумать не могла.

Три ведьмы, переглянувшись, вдруг спикировали вниз.

Проследив за ними взглядом, я замерла одной точкой в воздухе: они выбрали себе в жертву Джеймса.

Сделав над ним несколько кругов, пустили каждая по огненному шару, и тут же раздался вой. От страха за жизнь любимого у меня заложило уши. Дыхание перехватило.

Я бросилась вперед, на них, но…

— Джеймс, держись! Джеймс! — побледневшие губы еле выдавливали слова.

Я поняла, что мне не справиться с ними тремя. Не тогда, когда их целью стал охотник, которому я отдала свое сердце.

— Пришло мое время спасать тебя, — с этими словами я спикировала вниз, расправив руки словно крылья.

-27-

Ветер шумел в ушах, слезы пытались заклеить глаза, но я отчетливо видела каждую деталь того боя, что развернулся подо мной. В то время, пока я сражалась с ведьмами в воздухе, на земле развернулись настоящие военные действия.

Ведьмы разных возрастов нападали на волков в меру своих сил, а волки в свою очередь использовали свои зубы и силу. Противостояние магии и физических сил не могло длиться вечно: из-за огненных фаерболов лес разгорался огромным кострищем, и его постоянно подпитывали обозленные ведьмы, чья численность заметно редела.

Пахло войной. Кожей. Гарью. Кровью.

Но для меня сейчас имел значение только один запах. Тот, что исходил от Джеймса. На конце его хвоста приплясывал огонек, радостно ухватившись за сильный, густой мех, и волк старался избавиться от него, параллельно выдергивая из земли длинные прутья, с ревом бросая их вверх, пытаясь избавиться от своих преследовательниц.

Воевать против трех магичек с земли - задача непростая, но этот сильный волк отчаянно боролся за каждую возможность, и было понятно, что своим упорством он может преодолеть все, что бы ведьмы не попробовали поставить ему в противовес.

— Я иду, Джеймс, я иду, — шептали мои непослушные губы, кричало мое маленькое сердце, звенели мои натянутые нервы. — Я иду…

Все это время он, рискуя собой, своим статусом, своей жизнью, спасал меня от всего мира. И от себя.

Теперь пришло мое время отплатить тем же.

Увидев, что я спускаюсь к нему, взгляд волка стал предостерегающе – серьезным: даже сейчас, понимая, что ему одному не выпутаться из этой ловушки, что плели наверху обозленные ведьмы своими огненными шарами, он был против моей помощи.

Вообще против любой помощи.

Он рыкнул, заворчал, оскалился, но я…

Проскочив под обстрелом из огромных огненных шаров, которые с удовольствием пускали вниз ведьмы, развеселив их своим решением, на которое они поставили ставку вслепую, направилась прямо на него.

Приземлившись рядом, двумя руками ухватилась за хвост, зажав между ладоней огонек, от которого он никак не мог избавиться и едва не завыла от боли – нежную кожу ошпарил злой огонь.

Из глаз хлынули слезы.

Колени подкосились.

Но я выпрямилась и грудью заслонила своего волка от нападок ведьм.

Они заулюлюкали, радостные и взволнованные своей удачей.

И, пока они собирались с силами пустить новый обстрел в наши открытые тела, Джеймс ухватил зубами меня за край рубашки, пытаясь оттянуть в сторону.

Но нет.

Нет.

Убегать я больше не буду.

Довольно.

Усмехнувшись прямо в глаза злобно хихикающих ведьм, я расправила руки, выпрямилась, выпятила грудь вперед.

— Теперь пришло мое время спасать тебя, Джеймс, — выдохнула я, глядя, как прямо на нас летят огромные снопы разноцветных смертельных шаров. Ведьмы постарались – сосредоточили всю свою силу, всю свою злость и ярость на цели, которая так открыто принимала удар.

Еще не зная того, что сила свободы в сердце может заменить любую магию.

Усилить ее.

Помочь дать отпор.

Выдохнув, я прикрыла глаза, мысленно призывая все потоки сил, которые так или иначе струились вокруг нас: и легкость ветра, и злость огня, и безразличие уходящего за горизонт солнца.

И они приняли мой зов, вошли в меня лучами, иглами, каплями.

Поймав их, я резко открыла глаза, и увидела, как уже в миллиметре от моего лица  горят огненные цветные шары, высекая из своего магического нутра искры, несущие разрушение и забвение.

Волк завыл, задергал меня за одежду, но не смог справиться, утащить в сторону. Потому что сейчас, именно в эту самую секунду я была сильнее, чем все ведьмы, все оборотни вместе взятые.

Потому что я защищала то, что мне дорого.

Это ли не есть главная сила?

Это ли есть настоящая магия?

Огненная сетка приближалась.

Я уже ощущала, как тепловая волна дотрагивается до щек, завивает ресницы.

Волк забесновался, завыл, запрыгал, завыл.

И тут я широко открыла глаза и слопнула над головой ладони.

Как будто бы ветер подхватил мои локти, управляя телом, как марионеткой с моего молчаливого согласия.

И в этот самый момент все вокруг изменилось.

Застыло, будто кто-то нажал на паузу на экране.

Джеймс отпустил край моей рубашки, разжав зубы, и пораженно замер, оглядываясь.

Мы оказались единственными, кто оказался живым в этой странной картине мира.

Ведьмы наверху все также безмолвно хохотали, радостно скалясь, но не делая при этом ни одного движения; ветер все также поднимал ввысь черные дымовые струи, похожие на щупальца спрута, но они не двигались, не меняли формы; прямо перед моим лицом застыли шипящие огненные шары, и даже когда я сделала шаг в сторону, они не упали на землю, застыв на том же расстоянии, как и прежде.

Я удивленно посмотрела на Джеймса.

Волк тряхнул головой, и вот уже сильный, статный мужчина поднялся с земли, чтобы взять меня за руку.