— Это было в сентябре, кстати, вы уже были знакомы, вроде? — Она невинно взирает на нас. Да были, от этого мое сердце сжимается еще сильней. Феликс стал серьезней, но все еще не выражает никаких эмоций, правда теперь смотрит мне прямо в глаза. Сентябрь, тогда я вычеркнула его из своей жизни…

— Член у него Нина, да что я объясняю, ты и сама знаешь. Я сосала его с таким желанием, обрезанный, твердый, как камень, и толстый. Помню, как мне свело челюсть. — Она двумя пальцами вытирает уголки губ и тушит сигарету. Медленно потягивает апельсиновый сок. — Мы дважды трахались, а потом он вдруг перестал появляться. На него замаячил заказ, правда теперь без аукциона. Наверное, после того как разнесли Роквелл, заказчик решил не рисковать, и сразу выбрать лучшею из лучших. Двадцать лямов, Нина? Он того стоит? Не отвечай, конечно, да.

Самира нагибается к Феликсу и расстегивает его брюки. Он опустил голову на подголовник и с безразличием взглянул на нее.

— Как думаешь, если я трахну тебя при твоей жене, она расстроится?

— Мой член даже не дернется на такую шалаву. — Спокойно произносит Феликс.

— Неужели, а раньше вставал на раз-два. — Она запускает руки к нему в штаны, он хладнокровно смотрит ей в глаза. — Нина, ты превратила Феликса Гольштейна в импотента! — Смеется в голос.

— Все просто, Самира, теперь член Феликса Гольштейна принадлежит лишь мне, а грязные руки потрепанной шлюхи не способны вызвать у него интерес. — По лицу Феликса ползет улыбка, Самира не выдерживает и дает ему пощечину.

— Выруби этих двоих, мы подлетаем.

Будущий труп стюардессы втыкает в мою шею иглу, лицо Феликса расплывается перед глазами, я погружаюсь во мрак.

— Эту на минус второй! Видеть ее не хочу! — Сквозь сон слышу жесткий тон Самиры. Где-то над головой вертолетный гул, по бокам всплеск воды, но как такое возможно? Воротник моей кофты стягивает шею, когда меня за шкирку тащат к металлической лестнице. Только сейчас понимаю, что мы на какой-то огромной барже, вдалеке наш самолет. Едва хватает сил продрать глаза, где мой муж? Руки как плети свисают вдоль тела, у меня нет сил сопротивляться. Раньше я думала, что все азиаты невысокого роста с тощими телами, но тот, что закинул меня в сырую камеру либо обожрался амфитаминов, либо попросту мутант.

Медленно прихожу в себя, руки, ноги целы, но сердце сходит с ума от волнения за Феликса. Если Самира забрала проваленный мною заказ, то Феликса уже нет в живых. Она из тех, кто убивает ради удовольствия. Хватает все бонусы, в виде извращенных публичных убийств, тогда как я это ненавижу. Денег у нее хватает, вывод — она просто психичка!

Топот тяжелых сапог в коридоре, мужские шаги, выглядываю из-за прутьев решетки. Темный силуэт все ближе, и вот перед лицом вырисовывается незнакомая физиономия мужика, похожего на бурята. Он осматривает меня как трофей, удовлетворенно улыбается.

— Нина Кияки… — Мотает головой, словно не веря своим глазам.

— Моя фамилия Гольштейн!

— Мне похуй, будь ты даже Хусейн! Я нанял Нину Кияки! Она должна была решить мою проблему! — Делает акцент на слове ОНА. — Но ты, сука, раздула из нее еще большую проблему!

— Кто ты такой, твою мать?!

— Я заказал Феликса Гольштейна! Эта мразь давно портит мне жизнь, он все ходит рядом, вынюхивает, — Бурят морщит нос, словно изображая как Феликс это делает, ходит вдоль решетки, боясь подойти к прутьям ближе, чем на пол метра. — Какое его дело, вот скажи, как блядь его это касается, а?

— Что касается?

— Это мои шлюхи, я делаю с ними все что захочу! Они думают, что пришли в модельное агентство, я говорю, что покажу им подиум. Но за все приходится платить, за все, понимаешь ты своей башкой или нет?! Ну это же всего лишь секс, ну что тебе стоит ноги то раздвинуть? — Он с таким жаром объяснял мне всю гадость, которую творил, словно ему во что бы то не стало нужно было, чтобы я его поняла и оправдала. — Но они не хотели, фукали… Вот и ехали потом в кузове фуры пачками, а там уже не спрашивали… И я все думал, какое дело этому ублюдку, до меня? Но когда нанял Самиру, кстати, о ней, — Трясет указательным пальцем у меня перед носом, все еще не приближаясь к решетке, — Она более исполнительна чем ты, жестока, — Мотает головой, словно раздумывая, стоит ли присвоить ей этот статус, — Но дело свое знает. Она-то мне все и сказала… Оказывается пять лет назад я случайно продал с потрохами его младшую сестренку, прикинь! Ох, хороша была, малышка… Девочка еще, волосы черные, огромные голубые глаза, целка, оторвали с руками и ногами.

Меня передергивает, Феликс не говорил мне о своей сестре, либо он намеренно скрывает это, иначе Эрика откапала бы информацию о ней, либо этот мудила нагло лжет!

— Я, видишь ли, придерживаюсь того ж принципа, что и ты, я никогда не узнаю, кто заказчик. Мне платят бабки, я поставляю товар. Я звал ее Фло… Она продержалась неделю, после продажи, но тут уж как повезет… Летом я узнал, что те, кто ее попользовали мертвы, как спросишь ты? Их затрахали досмерти металлической ржавой трубой, там еще были ножи, и прочая гадость.

Он морщится, делает вид, что ему противно от сказанного, тогда как сам является конченной мразью!!! Феликс, бедный мой, через какой ад он прошел! Летом, он узнал летом… Уж не тогда ли, когда в июне Феликс резко сорвался и уехал с Майорки?!

— И вот тогда я понял, что скоро он придет за мной, хотя думал, что он давно уже забыл об этом происшествии! — Происшествии?! Эти твари замучили его сестру до смерти, а он называет это происшествием?! — И вот тогда я разместил заказ. Но Феликс вдруг исчезает, он это умеет… Потом появляется, и вот тогда я понимаю, что не стоит экономить и нанимаю одного безупречного киллера, но самого дорого! И что я получаю в итоге?! Она выходит за него замуж!!!

— Где Феликс, чертов ты ублюдок?!!!

— Нужно спросить у Самиры, она, как оказалось, куда более исполнительный работник, а цена ниже. Но за Феликса я отдам ей обещанные двадцать лимонов, она их заслужила.

Нет, нет, нет, я не верю, не может быть!!!

— А тебя я убью лично, да ты уже труп. А хотя знаешь… Подожди, только что мне в голову пришла отличная мысль, я тебя продам! Ручаюсь, будет не мало мужиков, кто захочет поиметь саму Нину Кияки! — С этими словами он уходит и по коридору разносится его мерзкий хохот. Вдруг оборачивается, — Они выебут тебя во все дыры, они пустят тебя по кругу, не стоит напоминать, скольких людей ты убила, так вот у всех них есть приближенные. Ты труп Нина, живой труп, — Все еще ржет, удаляется.

О своей никчемной жизни я поскорблю позже. Я должна выяснить, что с Феликсом, иначе и на том свете мне не будет покоя. Подавляю в себе женщину, которая царапает душу, прося выпустить ее на свободу в виде потока слез и истерики. Заламываю пальцы, унимая дрожь. Пытаюсь представить, как мучительно долго я буду убивать этого Бурята и Самиру.

Прислушиваюсь, тихо. Опробываю замки, пальцами их не открыть, но тут вспоминаю, что за пазухой у меня вилка! Так себе инструмент, сую обратно в штаны. Черт, черт, черт! Сажусь на пол, нет, я не буду плакать, думай Нина!!! Ты все еще одна из лучших убийц этой планеты! У меня нет времени на слезы, что с Феликсом неизвестно и каждая минута может быть на счету! Прошел час, может больше… Долблю по решеткам, тишина. Зажимаю голову в руках, что же делать! Тут я нащупываю в своей шее что-то твердое. Не может быть… Несколько лет назад Эрика заставила меня вживить под кожу чип, себе сделала аналогичный. Мы никогда ими не пользовались, всегда хватало мобильников, да мы и не были в подобных ситуациях как я сейчас, хотя понимаю, что в глубине души я знала, что этот момент настанет. Нельзя бесконечно и безнаказанно убивать людей, какими бы плохими они ни были, ведь я не господь бог. Ощупываю шею, интересно, он вообще работает? Я, напрочь, забыла о нем уже через несколько месяцев. В любом случаи полагаться на него было бы глупо.