и мести. Кровавые реки имеют особенные свойства, вопреки законам природы они бегут вспять, и всякое накопление зла оказывает этому роковое содействие». Участвовал адвокат и в защите известного разоблачителя Азефа, бывшего директора департамента полиции А. А. Лопухина.

С. Е. Кальманович начал свою карьеру как провинциальный саратовский адвокат. Он принимал участие в кассационном слушании дела о саратовской политической демонстрации 5 мая 1902 г., в одесском процессе по делу типографии «Искры», арестованной в 1902 г. в Кишиневе. В 1914 г. защищал группу своих коллег (Переверзева, Керенского и др.), обвиняемых в составлении и распространении резолюции общего собрания присяжных поверенных Петербургского округа по делу Бейлиса, оскорбительной для высших чинов министерства юстиции и киевской судебной палаты. Для Кальмановича-адвоката был характерен тщательный разбор документации, проведение серьезных следственных действий; коллеги отмечали его умение ставить «неотразимо-логические вопросы»; в то же время он не чужд был и игре на чувственных струнах судебных представителей, умело оттеняя в речах личностные качества своих подзащитных. Общение с ними выходило за чисто деловые, служебные рамки. Кальманович всячески стремился помочь своим клиентам, содействуя свиданиям, передачам им писем и газет. Помимо собственно адвокатской работы, Кальманович избирался представителем от саратовской адвокатуры на Всероссийский съезд юристов, участвовал в деятельности Бюро всероссийского союза адвокатов, за что привлекался к судебной ответственности.

Е. И. Кедрин участвовал в «процессе 20-ти» (1882) над деятелями «Народной воли», по которому проходил будущий масон Н. А. Морозов.

Самым известным из адвокатов-масонов был В. А. Маклаков. С первых шагов его карьера присяжного поверенного приобрела общественный характер. В середине 90-х гг. группа молодых адвокатов, куда входили, помимо Маклакова, будущие знаменитости П. Н. Малянтович, Н. К. Муравьев, Н. В. Тесленко и др., организовала клуб «Бродячая собака». Название происходило из-за того, что он не имел своего постоянного помещения и заседания проходили на квартирах его участников. Клуб ставил своими задачами подъем профессионального и общественного уровня адвокатуры, оказание юридической помощи рабочему и крестьянскому населению[279]. Защита Маклаковым рабочих Сормовского завода, участвовавших в политической демонстрации 1 мая 1902 г., привлекла внимание М. Горького. Два участника этого процесса стали прототипами горьковских произведений: Петр Заломов – Павла Власова из романа «Мать» и Василий Маклаков – Клима Самгина.

Маклаков был участником самых громких процессов начала века. Одним из них было дело о Выборгском воззвании (1–18 декабря 1907 г.). На скамье подсудимых находился цвет русской интеллигенции. Никто из подсудимых не отрицал факта подписания воззвания. Маклаков считал его крупной ошибкой. Тем не менее он взялся за защиту подсудимых. Тактика адвоката была построена на чисто юридических основаниях. Он доказывал необходимость переквалификации статьи обвинения, карающей за распространение преступных воззваний, на чем настаивал прокурор, на более мягкую, предусматривающую лишь составление такового. Речь Маклакова произвела огромное впечатление на участников процесса, включая судей и недругов адвоката.

Всероссийскую и мировую известность получило дело Бейлиса. Здесь, кроме Маклакова, защитниками выступали такие знаменитости, как Грузенберг и Карабчевский. Однако, по единодушному свидетельству лиц, присутствующих на суде, именно речь Маклакова оказала решающее влияние на исход дела. Состав присяжных заседателей по своему культурному уровню был очень низок, они были подобраны из людей, которые, по предположению властей, должны были иметь склонность к антисемитизму и могли осудить Бейлиса, не вдаваясь в сущность вопроса. Слегка театральное, приподнятое по тону красноречие Карабчевского впечатления на них не произвело. Грузенберг, говоривший преимущественно о еврейском вопросе в России, погромах, «кровавом навете», имел бы, вероятно, успех в иной обстановке и в иной аудитории. Его речь, рассчитанная на газетные заголовки и отклики в кругах интеллигенции, была воспринята присяжными скептически и недоверчиво. Маклаков же «дошел до сердца». Он обращался именно к присяжным заседателям, а не через их головы к кому-либо другому. Еврейского вопроса он не коснулся, говорил с большой простотой, наглядно объясняя непричастность Бейлиса к преступлению, его доводы и примеры были понятны всякому, он не ораторствовал, не поучал, а беседовал с присяжными как равный. Адвокат напомнил им, что суд – это прежде всего выражение справедливости и что решение здесь должно быть основано на совести. Они это оценили и с ним согласились.

Среди других процессов с участием Маклакова выделяются: дело о восстании на броненосце «Георгий Победоносец», дело о вооруженном восстании на Пресне, дело председателя Петербургского Совета рабочих депутатов и др. Особенностью манеры адвоката было то, что он никогда не говорил своих речей для тех или иных посторонних целей (для общественности, газетных отчетов и т. д.). Его выступления были направлены исключительно к присяжным заседателям или членам суда в интересах и на пользу подзащитных. Юрист не подменял в нем политического деятеля. Не выражая собственные политические взгляды, он оставался исключительно в рамках юридической компетентности. Это свидетельствовало не только о высоком профессионализме Маклакова-адвоката, но и о его неуклонной приверженности идее правопорядка как краеугольном камне общественного устройства. Естественно, участвовал адвокат и в судебных делах по экономическим вопросам. По этому поводу на него сыпались обильные упреки. Освещая дело фирмы Тиль, «Судебная летопись» писала, что адвокаты «становятся на защиту капитала», а адвокатская этика, эволюционируя, становится этикой фарисействующей буржуазии[280]. Отвечая на обвинения в свой адрес, Маклаков доказывал, что он поступил как адвокат правильно, потому что был уверен в невиновности обвиняемого. «Я совсем не сторонник взгляда, – говорил он, – что адвокат может защищать всякое дело. Он имеет право отказаться от защиты дурного дела и дурного лица. Но адвокат не может отказаться от защиты только потому, что она не популярна, что общественное мнение не на стороне обвиняемого: отказ от защиты под этим предлогом – недостойное малодушие»[281].

Как и все ведущие адвокаты страны, Маклаков принимал участие в общественно-юридической и литературно-юридической деятельности. Он выступал с докладами на собраниях московских присяжных поверенных, входил в комиссию по выработке их резолюций, был делегатом Всероссийских съездов адвокатов. Работы Маклакова внесли вклад в развитие отечественной юриспруденции, в частности конституционного права.

Очень активную адвокатскую деятельность вел М. С. Маргулиес. Он представлял интересы множества компаний, организовывал бюро бесплатной юридической помощи для бедных. Среди наиболее интересных процессов, на которых выступал присяжный поверенный, дело о гродненской организации Бунда и складе нелегальной литературы (январь 1905), дело Петербургского Совета рабочих депутатов (1906), а также участие в процессах о Выборгском воззвании, социалистической фракции II Государственной думы, о покушении на военного министра Редигера, об армянской революционной партии дашнакцутюн, по обвинению А. В. Луначарского в революционном выступлении на митинге и др. Маргулиес выступал на V съезде русской группы Международного союза криминалистов в 1905 г., на котором произнес яркую речь, направленную против смертной казни.

Большой вклад в русскую культуру внесли писатели-масоны Амфитеатров и Немирович-Данченко, актер Сумбатов-Южин, в репертуаре которого насчитывалось 255 ролей, сыгранных в Малом