Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Николай не знал, что ее пистолет заряжен не пулями, и тем не менее заставил ее выстрелить. Просил убить его. Она многое перенесла в жизни, но ничего подобного тем мукам, которые испытывал Николай. И надеялась, что так страдать ей никогда не придется.
Раненое плечо горело огнем, снова началось кровотечение, более сильное от пережитого стресса и напряжения. Слава богу, что пуля прошла навылет. Следовало бы обратиться в больницу, но в ближайшее время ей не до больниц и врачей. Рената понимала: в ее состоянии нельзя оставаться рядом с Николаем, особенно когда у нее кровоточит рана, а его можно усмирить только транквилизатором. Тем более что магазин пистолета был пуст, все дротики она использовала.
Темнело, наступала ночь, а она страдала от раны в плече и ответной волны ментального удара. В таком состоянии прятаться в угнанном фургоне – все равно что забиться в угол клетки с разъяренным тигром.
Ей нужно оставить машину в кювете, а самой найти какое-нибудь безопасное место, наконец-то перевязать рану, чтобы она не мешала ей двигаться дальше. Николай – трудно решаемая проблема. Она не готова вот так бросить его на дороге, но и пользы от него в подобном состоянии никакой. Если бы он мог справиться с кровожадностью... А что, если ему это не удастся?
В таком случае она напрасно потеряла драгоценное время, которого у нее и без того очень мало.
Рената осторожно выбралась из фургона и закрыла задние дверцы на запор. Солнце село, быстро сгущались сумерки. Вдалеке горел вечерними огнями Монреаль.
Где-то там была Мира.
Беспомощная... испуганная.
Рената села в кабину, завела мотор и развернула фургон в сторону города. Она не отдавала себе отчета, куда едет, пока не оказалась в знакомом районе; не думала, что когда-нибудь вновь сюда вернется, особенно так и с таким спутником.
За два года, с тех пор как она покинула этот старый район города, здесь мало что изменилось. Вдоль плохо освещенной улицы тянулись многоэтажные дома, где дешево сдавались внаем малогабаритные квартиры и бунгало послевоенной постройки. Из магазина на углу вышла группа подростков и проводила любопытными взглядами проехавший мимо фургон.
Ей не были знакомы ни лица подростков, ни унылые лица взрослых, вяло бредущих домой. Но Рената и не искала знакомых. Она молила Бога об одном: чтобы человек, который ей нужен, был дома. Он единственный, на кого она может положиться. Он единственный не станет засыпать ее вопросами.
Когда фургон повернул к желтому бунгало с розовыми кустами, сердце у нее в груди сжалось. Джек продолжал жить в этом доме, и любимые розы Анны, аккуратно подстриженные и пышно цветущие, были тому наглядным свидетельством. На месте была и небольшая чеканная вывеска – «Дом Анны», которую Джек сделал собственными руками.
Рената сбавила скорость, подъехала к тротуару и остановилась. Она молча глядела на желтый дом – социальную гостиницу для сбившихся с пути подростков, – где прежде часто бывала, но никогда не жила. В доме горел свет, призывая уютом и теплом. В большом окне, выходившем на улицу, было видно, как двое юных постояльцев – Джек не любил это слово и всех подростков называл «ребята» – накрывали на стол, готовились ужинать.
– Вот черт, – тихо пробормотала Рената, закрывая глаза и опуская голову на руки, лежавшие на руле.
Не стоило сюда приезжать. Только не сегодня. Появиться неожиданно с кучей проблем. И особенно с той, что лежала в фургоне.
Нет, ей придется самой со всем разбираться. Нужно завести мотор, развернуть фургон и отправляться искать выход на улице. К этому ей не привыкать. Но и она сама, и ее спутник находились не в лучшей форме, чтобы успешно справляться со своими проблемами. Рената не знала, насколько ей хватит сил вести машину, в любой момент слабость может взять верх и...
– Добрый вечер, – приветливо, с явным техасским акцентом прозвучало рядом с открытым окном. Рената не видела, как он подошел, и теперь у нее не было шанса скрыться незамеченной. – Чем-то могу помочь? Что-то случилось с...
Джек замолчал, когда Рената подняла голову и повернулась к нему лицом. За то время, что они не виделись, он еще больше поседел, его по-военному коротко стриженные волосы заметно поредели, щеки округлились. Но он все еще оставался настоящим богатырем: ростом более шести футов, крепкий как бык, хотя ему было без малого семьдесят.
– Привет, Джек. – Рената улыбнулась, очень надеясь, что не беспомощно и жалко.
Джек смотрел на нее, не скрывая удивления.
– Черт меня дери, – сказал он, медленно качая головой. – Немало времени прошло, Рената. Я надеялся, ты нашла свое место в жизни... когда ты два года назад так неожиданно уехала, я волновался, может быть... – Джек не договорил, только широко улыбнулся, как он это делал в деликатных ситуациях. – Ну, черт меня дери, это не важно, о чем я волновался, главное – ты снова здесь.
– Я не могу остаться, – выпалила Рената и схватилась за ключ зажигания. – Я не должна была приезжать.
Джек нахмурился:
– Тебя два года не было, а сейчас ты появилась, свалилась как снег на голову, и только для того, чтобы сказать, что не можешь остаться?
– Прости, – пробормотала Рената, – мне надо ехать.
Джек взялся за оконное стекло, словно силой хотел ее удержать. Рената посмотрела на его загорелые обветренные руки, которые помогли так многим подросткам, попавшим в беду на улицах Монреаля. В этих же руках почти сорок лет назад он держал оружие и воевал, служа родине. И этими руками он ухаживает за цветущими у дома розами, словно эти цветы ему дороже золота.
– Что случилось, Рената? Ты же знаешь, мне ты можешь рассказать. Мне ты можешь доверять. С тобой все в порядке?
– Да, – ответила Рената. – Я в порядке, правда. Просто проезжала мимо.
Но по его глазам было видно, что он ей не поверил.
– Не у тебя, у кого-то другого проблема?
Рената покачала головой:
– Почему ты так думаешь?
– По этой причине ты приехала сюда в первый раз. Ты никогда не ищешь помощи для себя, даже если тебе она нужна как воздух.
– Сейчас это другое. Тебе не нужно в это ввязываться. – Она завела мотор. – Пожалуйста, Джек, забудь, что видел меня здесь сегодня. Договорились? Прости, мне надо ехать.
Но она не успела переключить передачу, тяжелая и сильная рука Джека легла ей на плечо. От боли она резко дернулась, вскрикнула и стиснула зубы.
– Ты ранена. – Его густые с проседью брови сошлись на переносице.
– Пустяки.
– Пустяки? Ты уверена? – Джек открыл дверцу и поднялся на подножку, чтобы осмотреть ее плечо. Увидев кровь, он крепко выругался. – Что случилось? Ударили ножом? Тебя пытались ограбить? Или груз хотели отнять? Копам уже позвонила? Господи, да это огнестрельное ранение. Судя по кровотечению, ты получила его несколько часов назад...