Мы были крайне удивлены, обнаружив, что некоторые законы о ценных бумагах, регулирующие привлечение частного капитала, не обновлялись с 1933 года. В них не учитывались, например, такая реальность, как венчурное инвестирование, и, само собой, имеющиеся для этого интернет-возможности. Такие законы крайне затрудняли привлечение акционерного капитала к развитию инноваций. Между тем современное законодательство лишь только подняло и без того высокие барьеры. Закон Додда-Фрэнка и Закон о защите потребительских прав (2010) усложнили порядок получения банковских кредитов, а закон Сарбейнса-Оксли (2002) затруднил (и сделал дороже для предпринимателей) выход на потребительский рынок. Наша команда занималась разработкой рекомендаций, которые ускоряли порядок предоставления капитала и увеличивали число рабочих мест в более короткие сроки.

Прежде всего эти рекомендации касались увеличения числа IPO, облегчающих бизнесменам поиск новых инвесторов. Один из важнейших вариантов данного направления заключался в возможности привлечения инвестиций через Интернет с помощью краудфандинга. Такие компании, как, например, Kickstarter и Indiegogo, позволили собирать деньги на новые проекты. Наша задача заключалась в том, чтобы максимально облегчить доступ предпринимателей к уже существующим краудфандинговым платформам для формирования акционерного или заемного капиталов, направленных на создание новых стартапов и их дальнейшее развитие. Некоторые скептики утверждали, что мы зря теряем время и все наши усилия будут проигнорированы, а если несколько конгрессменов все же обратят на нас внимание, то в любом случае поправки к законам не будут приняты, особенно в предвыборный год. Однако и я, и остальные члены NACIE были убеждены, что мы способны были прийти к некому консенсусу и начинать нам следовало с создания доверительных отношений. Именно поэтому мы вступили в тесное взаимодействие с государственными деятелями, имеющими влияние на Белый дом и конгресс. Мы хотели выстроить систему поддержки наших рекомендаций так, чтобы их заметили и приняли к рассмотрению.

За несколько недель до официального выхода в свет отчета NACIE мы активизировали политику этой «тихой дипломатии». Наш план заключался в предоставлении отчета Обаме на заседании президентского Совета 17 января 2012 года. В преддверии выборов политический климат был напряженней, чем обычно, и мы прекрасно понимали, что наш отчет должен выглядеть предельно нейтральным. Если бы возникло подозрение, будто наши рекомендации специально лоббируются представителями одной из двух правящих партий, они бы никогда не продвинулись дальше. Начальный импульс для предоставления отчета на президентском Совете дал генеральный директор General Electric, республиканец Джеффри Иммельт. Однако NACIE тем не менее хотел избежать даже малейшего намека на политизацию и сосредоточил все усилия на преимуществах конкретных рекомендаций в сфере государственного управления. Мы провели несколько десятков небольших предварительных встреч и посетили десятки кабинетов, стремясь заручиться поддержкой и одобрением наших предложений не только в Белом доме, но и в двухпартийном конгрессе.

За неделю до проведения Совета я обратился к Эрику Кантору, лидеру республиканского большинства в палате представителей. Я попросил его о встрече накануне заседания, и он дал согласие. Цель моего с ним разговора была довольно проста: я объяснил ему, что изложенные в отчете рекомендации направлены на развитие предпринимательства, создание новых рабочих мест и не содержат никаких политических аспектов. Я закончил встречу с Кантором просьбой заранее прочесть наш отчет, прежде чем комментировать его на Совете.

На следующий день отчет NACIE, как и планировалось, был представлен на заседании. Президент публично поддержал наши рекомендации, отметив, что в период высокого уровня безработицы обе партии должны работать вместе и поставить вопрос о создании новых рабочих мест во главу повестки дня.

Вскоре после этого я снова встретился с Кантором, чтобы обсудить наши предложения более конкретно. Несколькими из них он явно заинтересовался, и, казалось, мы были в состоянии построить двухпартийную коалицию с целью провести их законодательно через конгресс. Все это выглядело очень обнадеживающе.

Через пару недель Кантор вынес на обсуждение законодательный акт, направленный на поддержку бизнес-стартапов, получивший название JOBS (Jumpstart Our Business Startups Act). Основная часть этого закона базировалась на рекомендациях, которые мы представили на заседании президентского Совета. В своем выступлении Кантор настоятельно призывал поддержать его принятие обеими политическими партиями. Представитель Белого дома также выступил в конгрессе с заявлением о поддержке. Я сотрудничал с Белым домом, находясь в тесном контакте с советниками президента Джином Спеллингом, Джеффри Зинтцем и Валери Джаррет. Мне уже доводилось работать с Джином, когда AOL тесно взаимодействовала с администрацией Клинтона в рамках законодательных вопросов, касающихся использования Интернета (кстати, Клинтон стал первым президентом, использующим в своей работе электронную почту). Я был в хороших отношениях и с Джеффри, поскольку до его прихода в правительственные структуры он занимался бизнесом в Вашингтоне: мы совместно вкладывались в развитие AOL, а наши дети ходили в одну школу. С Валери до того, как Обама был избран президентом, я не встречался, но и с ней у меня сложились доверительные отношения, которые позволяли всем участникам работы в этом направлении осознать то, чего я пытался добиться.

Но кроме поддержки в самом Вашингтоне, нам требовалась поддержка и за его пределами. Нэйвл Равикант, соучредитель краутфандингового веб-сайта AngelList’s, и его венчурный капиталист Кейт Митчелл с энтузиазмом взялись за работу в этом направлении. Закон JOBS получил широкую поддержку со стороны обеих партий и был одобрен сенатом. На церемонии его подписания 5 апреля 2012 года в вашингтонском Rose Garden я стоял рядом с Обамой, Кантором и другими участниками со стороны обеих партий.

NACIE получил весьма достойный и успешный опыт. Находясь в тисках малопродуктивных законодательных актов, нашей команде удалось собрать вместе заинтересованных людей, выработать законопроект и довести его до подписания. Это лишний раз подтвердило мою уверенность в том, что мы способны выработать доверительные отношения между воюющими сторонами. Другими словами, мы создали такое политическое пространство, внутри которого представители обеих партий пошли на взаимный компромисс, забыв о политических амбициях. Безусловно, сам закон был далеко не идеален, он не смог удовлетворить предпринимательские нужды в полном объеме, но с его помощью открывались новые пути к созданию бизнеса и рабочих мест, а сам факт принятия JOBS привел к общему пониманию приоритетности проблемы. Ну и, возможно, самое главное заключалось в том, что его принятие лишний раз доказало возможность компромиссных решений, о чем, к сожалению, часто забывают наши политики.

UBER: правило или исключение?

Когда я разговариваю с людьми о третьей волне и о возрастающей потребности взаимодействия частных компаний с государством, почти всегда кто-то вспоминает о мобильном приложении поиска такси UBER. Действительно, эта компания-разработчик никогда не сотрудничала с правительством и, более того, обладает неким «внегосударственным» статусом. Ее стратегия выхода на рынок строилась не по принципу «разрешите войти», а по принципу «просим прощения, что мы уже здесь» (хотя я не уверен, что они вообще просили у кого-то прощения). И это сработало. Что я могу сказать? Весьма зрелищно. Без каких-либо партнерских взаимодействий и согласия других участников рынка была создана платформа, наняты водители по всему миру, и через короткий срок сервис успешно заработал. Естественно, возникает вопрос: если подобное получилось у UBER, то почему же другие стартапы не могут пойти той же дорогой?