– Простите, госпожа, откуда я мог знать? Но вы напрасно выбрали этот наряд. Если вы не хотите носить одежду, соответствующую вашему положению – наденьте купеческую или жреческую, правда, тогда вам придется носить мечи привязанными к седлу. А эти тряпки снимите. Следующий патруль может, не разобравшись, зарубить вас и вашего спутника, горцев здесь не любят.

– Спасибо, капитан, мы воспользуемся вашим советом, – всадники расступились, освобождая дорогу непонятной парочке. Леттин кусал губу. Все-таки он обязан был задержать их, хотя бы потребовать грамоту. Но связываться со знатью…

– Узнали ее, ребята? Фрейлина новой нарратской княгини, путешествует инкогнито с хахалем! – весело крикнул Леттин, обернувшись к отряду.

Солдаты засмеялись.

– А мы думали – из старых нарратцев, с императрицей на одно лицо.

– Так их же всех того… Хотя, может, дальняя родственница.

Вот так-то лучше. При княжеском дворе полно всяких блондинок, не повесят же его за то, что обознался. Капитан Леттин ни на йоту не доверял своим людям.

– Слушай, Марис, а он прав, – Тайра, снова превратившаяся в горца, заматывала меч в свою домашнюю юбку, – давай купцами оденемся.

– Да, и поярче, побогаче, чтобы нас разбойники уж точно не прозевали, – Марис думал о том же, но все варианты казались ему ненадежными.

– Тогда жрецами.

– У них тоже деньги водятся, может, правда, на них нападать не станут… А ты какие молитвы знаешь, нас же в каждом селении будут просить чего-нибудь освятить?

– Единый всеблагой творец всего сущего… благослови… нет, благоволи… Я плохо помню, я обычно просто прошу, или спасибо говорю.

– Отлично! Позовут нас новую телегу освящать, ты руки возденешь и этак торжественно: – спасибо небесам за хорошую телегу, пусть ездит, не разваливается. Лучше уж крестьянами оденемся.

– Ну давай. Правда, для здешних крестьян наши кони больно хороши, видел, на каких клячах они ездят?

– Послушай, а если солдатами?

– Ракайцами? Лучше голая поеду!

–Я не против, – ухмыльнулся Марис, – скажу, ведьму в трубе поймал, на суд везу – все разбегутся кто куда. Он еле увернулся от запущенной ему в лоб шишки.

– Почему обязательно ракайцами? Здесь каких только нет, сама же видела. Болтаются по дорогам, ищут, кто бы их в стражники или в войско нанял.

– И мечи не надо будет прятать…

Крюк до ближайшего городка занял целый день пути, зато там нашлась лавка оружейника. Тайре казалось, что она везет с собой несметное богатство, но, услышав цены на доспехи, она почувствовала себя нищей. Так что Мариса, присматривавшегося к полному комплекту рыцарских лат, пришлось окоротить:

– Нам же во всем этом железе по жаре ехать.

– Так в пути доспех на седле везут, зато в бою вам ни стрела, ни меч не будут страшны, вы только пощупайте, какая броня, – оружейник и не надеялся, что горские мальчишки замахнутся на серьезную покупку, просто раззадорить хотел.

– Нам не на войну, нам бы в стражники, к барону, или, может, к купцу… – как ни горько, но пришлось вернуться из баллады о подвигах доблестного рыцаря Мариса в унылую реальность. Не надо им с Тайрой в бой, да и деньги-то не его.

Тайра перемерила все, что было в лавке, и выбрала стеганый жакет, тяжелый и неудобный нагрудник и шапку с железными полосками – ни один меч не возьмет, по словам оружейника. Марис вспомнил, что доспехи им нужны только для виду, и тоже выбрал что подешевле. На прощанье оружейник, чтобы совесть не слишком мучила, пожелал им удачи и защиты Единого Всемогущего, которая крепче всякой брони.

В военном наряде было жарко и неудобно, но он магическим образом вселил в Тайру самонадеянность и молодецкую удаль.

– Марис, а научи меня на мечах биться, раз уж я теперь солдатом считаюсь.

– Зачем тебе это? Чтобы драться, как настоящие рыцари, надо долго учиться, я и сам-то еще не очень умею.

– Мне не надо, как рыцари, хоть немножко покажи. Вот нападут на нас воры – ты что, один защищаться будешь?

Марис был абсолютно уверен, что с ворами должен разбираться мужчина, а Тайре лучше ускакать побыстрее или спрятаться куда-нибудь, если они окажутся пешими. Но потренироваться и в самом деле не мешало бы.

По дороге Марис выдернул две толстые жерди из поваленной изгороди, и весь вечер вырезал из них увеличенное подобие их мечей. Перед завтраком он, надувшись от важности, выбрал подходящую ровную полянку и прочитал Тайре долгую и занудную лекцию о технике боя, вложив в нее всю премудрость, усвоенную им от бывшего стражника Годи. Тайра не слушала и злилась, что придется махать какими-то деревяшками вместо нормального оружия. В атаку она кинулась так рьяно, что чуть было не проткнула Марису глаз. Ему пришлось жестко блокировать удар и Тайра, скривившись, схватилась за растянутое запястье.

–Так не пойдет. Давай каждый удар по очереди разучивать.

Теперь их утро, когда они ночевали под открытым небом, начиналось с тренировки. Поначалу у Тайры адски ныла правая рука, и Марис неустанно повторял, что меч – не женское дело, уж лучше бы кинжалом защищалась. Потом все пошло на лад, они приспособились друг к другу и бой начал напоминать красивый танец. Иногда Марис просил Тайру драться настоящим оружием, чтобы рука привыкала к тяжести железа. В качестве врага в этих случаях выступала вязанка соломы.

Им сказали, что в Кашту они приедут до заката, но солнце ушло за холмы, оставив на западе малиновое кружево легких облачков, а жилья и в помине не было. Может, ехали медленно – под вечер случился короткий, но щедрый ливень и копыта лошадей скользили по грязи, а может, все-таки с пути сбились. Дорога долго тянулась вдоль окраины леса, а тут вдруг завернула прямо в чащу. На опушке они остановились. Весенний лес заманивал птичьими трелями и казался праздничным и безопасным – но еще немного и совсем стемнеет, а кто его знает – что там дальше в глуши?

– Давай тут и заночуем, под тем деревом здоровенным?

Тайре хотелось под крышу, просушить сырую одежду, горячего поесть, но они сидели в седле с раннего утра, пора было отдохнуть. Она кивнула и повернула коня вслед за Марисом обследовать место для ночлега. Опушка была усеяна крошечными белыми цветочками, а посредине росло древнее чудище – тысячелетний дуб. И еще столько же прожить собиралось, ветви – каждая сама, как могучее дерево – все живые, верхние к небу вздымаются, нижние до земли прогнулись, кора грубая, как драконья шкура, но вся целая, нигде не осыпается. Листья еще не проклюнулись из почек, вместо них дерево украшала бахрома разноцветных ленточек. Понизу, куда с земли можно дотянуться, она была густой, выше их навязывали пореже, но и на самую верхушку какие-то смельчаки добрались.

– Святое место?

– Марис, поехали отсюда, не надо здесь ночевать. Шарик стал совсем ледяным и тяжелым, как из чугуна. Тайра вытащила его из-за ворота, он был беспросветно черным.