– Вы и в самом деле ненавидите меня, герцог? – ее голос звенел от страсти.

– Замолчите, если хотите жить.

– Вы пожалеете об этом! – в последний раз рассмеялась Вивиан и пропала за какой-то портьерой.

Брейд бежал по коридорам дворца, натыкаясь на стены и пугая слуг. Ему хотелось выхватить меч и зарубить кого-нибудь, лучше – себя, чтобы освободиться от черного демона, пожиравшего его душу. Он чуть не загнал коня на пути к дому. И только в спальне, выпив подряд три кубка вина, он понемногу вернул власть над помраченным разумом. Ему было по-настоящему страшно.

Госпожа Чанта встретила Тайру на пороге, ее раскосые глаза, округлившиеся от волнения, пытались прочитать на лице девушки ответ.

– Мы уже беспокоились, мне сказали, что тебя потеряли при въезде в столицу. Как ты добралась?

– Прекрасно, нашлись попутчики, довезли до самого дома.

– Ты видела королеву? – спросила Чанта вполголоса.

– Да, конечно, – Тайра покачала головой и тихо добавила, – нет, она не моя мать.

– Ты уверена? Все-таки двенадцать лет прошло…

– Абсолютно уверена.

Тайре было совестно разочаровывать Чанту. Если бы не ее совет, она никогда ничего не узнала бы о матери. Но и правду рассказать она не могла.

– Ну, что ж, значит, я глупости намечтала. Прости, что напрасно тебя обнадежила, – она даже обняла Тайру, снимая с нее плащ, отчего той стало совсем стыдно, – а у тебя тут гости.

Про гостей Чанта сказала холодно, почти брезгливо и Тайра почувствовала тревогу.

Чанта распахнула дверь в столовую. На скамье у окна сидел горский парень. Он нерешительно поднялся, беспокойно вглядываясь в Тайру, и она узнала Мариса, исхудавшего и вытянувшегося за зиму. Тайра чуть было не кинулась к нему на шею, но насмешливый взгляд Чанты и смущение самого Мариса остановили ее порыв. Она взяла себя в руки, неторопливо подошла к нему и поздоровалась с вежливой улыбкой.

– Я к тебе Ворона привел, – Марис слегка покраснел и смотрел куда-то вбок.

– А как же батюшка, неужто разрешил коня отдать? – тут же вмешалась Чанта, уже зная ответ – Марис дожидался Тайры с самого утра, ей хватило времени на расспросы.

– Отец не знает. Он меня свататься отправил к дочке скорняка: я ему сказал, что не глядя жениться не буду. Я не собираюсь возвращаться в Ашеру.

– Ну и как тебе невеста? – Чанта перехватила нить разговора и отпускать ее не собиралась.

– Лучше бы не глядел. Я служанке заплатил, она меня в сарай пустила с окошком во двор. Смотрю – выходят из дома две девицы, столько оборок на них, что и не поймешь, как выглядят, одни носы задранные видны. Одна другой корзинку подержать дала, чтобы ленты на чепце покрасивее завязать, а та корзинку в грязь нарочно уронила. Ну и сцепились, как кошки. Таких только за моряков отдавать, чтобы мужья раз в три года их видели – и то много будет.

Тайра хихикнула, а Чанта скорбно вздохнула:

– Не повезло тебе, парень – полдня в засаде просидел, а невеста нехороша оказалась. Была бы получше – не пришлось бы волю отцовскую нарушать, к Тайре заезжать, да и Ворон бы в хозяйстве остался.

– Тетя Чанта, ну зачем так? – возмутилась Тайра, но язвительные слова царапнули ее, впились под кожу и остались нарывать, как заноза.

– Я бы все равно к тебе приехал, – угрюмо сказал Марис.

«На свадьбу пригласить?» – подумала Тайра, а спросила с безразличным сочувствием:

– Что ты теперь собираешься делать?

– Работу надо искать. Думаю стражником наняться, как твой отец когда-то.

– Разве ты умеешь сражаться?

– Я всю зиму тренировался, меня старый Годи учил – он раньше в Гарсине стражником служил.

– Тетя Чанта, а, может быть, дядя Джакоб возьмет к себе Мариса? У него же есть стража.

– Вряд ли. У Джакоба люди годами служат, он не будет никого заменять.

За что Чанта так невзлюбила Мариса? Неужели только за то, что она предпочла его неведомому купцу?

Но отвязаться от Тайры, когда ей что-то втемяшилось, было трудно:

– Дядя Джакоб через три дня вернется, пусть сам и решает. Он наверняка что-нибудь придумает, он же самый умный купец в Гарсине. А можно пока Марису здесь пожить?

– В доме, где две молодые девушки? Он ведь не родственник нам, это недопустимо.

– А как же Ганс у нас живет?

– Ганс при конюшне, а не в самом доме. И он наш слуга, это совсем другое дело.

– Ну вот и Марис там у него поспит несколько дней, – Тайра подмигнула Марису и строго покачала головой – он порывался вскочить и отказаться от гостеприимства госпожи Чанты.

– Хорошо, пусть сегодня на конюшне переночует, а завтра я подыщу ему другое жилье.

Тайра радостно закивала и сделала Марису страшные глаза – у того уже желваки на скулах ходили.

– Я Марису свои вышивки покажу. – Тайра взяла его за руку и потащила наверх.

Чанта проводила их холодным взглядом, но возражать не стала – и так уже обидела девочку, выказав пренебрежение к ее приятелю. Она сердцем чувствовала – этот парень с глазами лани, нежным личиком и самолюбиво кривящимися губами добра Тайре не принесет. Нет в нем надежности.

– Я хочу завтра сбежать отсюда. Марис, поможешь мне?

Тайра утащила Мариса и Миррит в оконную нишу, подальше от двери, говорила шепотом. Миррит в другой раз и разрыдалась бы – но сейчас она глаз не могла отвести от Мариса, стоявшего так близко к ней. Кудри как черный шелк, ресницы бровей касаются – даже девушки такими красивыми редко бывают. Ну правда, какой там купец с ним равняться может?!

План побега они разработали детально, с такими хитростями и предосторожностями, как будто Тайра готовилась бежать из королевского острога, а не от доверчивой родни. Миррит, наконец, заплакала в преддверии разлуки, и была счастлива, что не только Тайра, но и Марис утешают ее и обнимают. Когда их позвали обедать, она уже цвела ярким румянцем и сверкала покрасневшими от слез влюбленными глазами.

За столом Чанта наставляла младших детей приличию и аккуратности, служанка, тоже из кочевниц, как обычно, выглядела глухонемой, и Тайра стала вполголоса расспрашивать Мариса про Ашеру. Марис сосредоточенно жевал, а в промежутках отвечал односложно.

– А с домом моим что, никто его не занял?

– Нет пока. Если к осени не вернешься – может, младшие Рабеты крышу положат и въедут.

– Хедрик женился, что ли?

– Ну да, на Данке.

Тайра рассмеялась:

– Вот, а говорил – помрет, если откажу!

– Слушай больше.

– А у Зеллы как дела?