Следующие события дали новый повод для моралистов: летом 1776 года Екатерина купила для Потемкина Аничков дворец [70] на Невском проспекте, провела там ремонт за счет казны, а также заплатила все карточные долги фаворита. Все это мало походило на отставку или разрыв, и британский посланник был, пожалуй, прав, когда предполагал, что лишь противники Потемкина хотели видеть в этом признаки прощания с ним. Пожалование Аничкова дворца была скорее знаком того, что Потемкин вскоре должен был покинуть императорский дворец. Внезапно объединились люди, которые ранее не испытывали симпатий друг к другу. Алексей Орлов явился к императрице, вылил ушат грязи на Потемкина и потребовал его безотлагательного удаления от двора. По его мнению, императрица, пожалуй, могла бы иметь любовника, но он не должен принимать участия в управлении государством. Потемкин — это дурной пример для общества, для всех, кто заинтересован в мире и процветании государства. Как и в начале ее близких отношений с Потемкиным, Екатерина выслушала оскорбления терпеливо, но тем не менее не дала никакого определенного ответа.

У нее были в те недели другие заботы. В апреле 1776 года умерла от родовой горячки супруга наследника престола Наталья Алексеевна, урожденная принцесса Гессен-Дармштадтская, которая вышла замуж за Павла в 1773 году. Брак приносил огромное количество денег Дармштадтскому двору, однако не был счастливым. Екатерина не делала тайны из того, что ей не нравится вызывающий эгоизм молодой великой княгини. Теперь снохи не было в живых, и Павел казался сначала разочарованным. Однако он быстро пришел в себя, когда мать предписала ему съездить в Германию и привезти из Вюртемберга будущую великую княгиню. Прусский принц мог теперь сослужить хорошую службу. Принц Генрих и Павел выехали из Петербурга почти одновременно, причем в Петербурге Генрих не посчитал нужным встретиться с графом Паниным, который, как и прежде, возглавлял Коллегию иностранных дел.

В это время Потемкин поставил императрицу в известность, что он хотел бы совершить инспекционную поездку в Новгород, губернатором которого она его назначила. Разрешение на поездку он получил, а его противники увидели в этом знак немилости. И снова британский посланник писал: «Несмотря на ту ненависть, которую граф Орлов проявляет к князю Потемкину, внешние приличия сохраняются. В поездке в Новгород его поддерживает двор, а это значит, что он через несколько недель возвратится снова». Посланник доверял имевшим хождение слухам: «Я все же предполагаю, что, вследствие легкомыслия, он полностью потерял оказываемую ему благосклонность. Я знаю, что он уже забрал из своих апартаментов в Зимнем дворце все предметы мебели, которые принадлежали ему. Его высокомерие, проявленное пока он находился у власти, привело к появлению у него большого количества врагов, которые при случае будут мстить ему. Не будет неожиданным, если свою карьеру он закончит в монастыре — путь, к которому у него есть особое пристрастие и который представляет, возможно, самое лучшее убежище от отчаяния его бессильного честолюбия».

Дипломаты и враги Потемкина ошибались. Он пообещал Екатерине, что будет «дома» максимум через три недели. По категорической команде императрицы во всех посещаемых им местах его принимали с царскими почестями. Во время его отсутствия Екатерина совершенно открыто делила ложе с молодым секретарем Завадовским. Он, как и его предшественники, получил звание личного генерал-адъютанта императрицы, крупные денежные и земельные пожалования. Не стал он только камергером.

Через месяц князь Потемкин возвратился в свои покои в Зимнем дворце. Аничков дворец стоял пустым. И снова противники ошиблись относительно его падения! Но тем не менее поездка в Новгород летом 1776 года являлась поворотным пунктом в отношениях Екатерины и Потемкина. Они пришли к соглашению, что обоим партнерам предоставляется полная сексуальная свобода по отношению друг к другу и по отношению к третьим лицам. Но ничего не изменилось в их любовных отношениях и государственно-политической роли Потемкина.

Екатерина и Потемкин имели полную возможность жить так, как им хотелось в соответствии с их личными требованиями и желаниями. Кто мог критиковать их? Политические и личные противники уже давно по косточкам разобрали эту влюбленную пару! Но если речь шла о престиже императрицы, то Ее Величество могла использовать любые средства.

Екатерина писала своему возлюбленному, совершающему поездку по северной России: «О фельдмаршалских реляции переговорю с тобою увидясь, сие есть второй пункт сего моего письма. Третье содержит желанье мое тебя видит; ибо, кажится, год, как не видала. Пращай, бог с тобою, я целую вас, мой друг; приежжай весель и здаров и любить будеш». Все ее письма в те недели были полны слов любовных клятв. Кривила ли Екатерина душой? Вероятно, она действительно очень тосковала о своем Грише, который в течение предыдущих двух лет отсутствовал «дома» только по нескольку дней. Теперь его не было четыре недели, и матушка-императрица затосковала — несмотря на то, что у нее был новый любовник.

Своим соглашением они выработали правила, которые определяли их отношения до самой смерти: они все время любили друг друга, и Потемкин принимал высшие государственные почести — во славу своей императрицы. Укрепление ее авторитета как самодержицы было для него самым большим счастьем в его жизни. Конечно, он извлекал из этого пользу. Для удовлетворения своих желаний императрица заводила все новых любовников, а Потемкин сам подбирал их для нее. Необходима большая способность проникновения в дух того времени и в структуру личностей героев этой истории; необходима определенная доля цинизма и аморальности тому, кто хочет понять и оценить стиль жизни Ее Величества. Имперский князь Священной Римской империи выступает как сутенер императрицы Всероссийской! Кроме того, и у самого Потемкина не было недостатка в женщинах. Правда, сама императрица своих конкуренток не подбирала, но она не имела никаких возражений против той или иной новой дамы его сердца. Потемкин оставался господином ее ложа, потому что он не только выбирал ей любовников, он их также увольнял и строго следил за тем, чтобы новый любовник не продержался у Екатерины больше одного года: за тринадцать лет он «принял на работу» пятнадцать молодых мужчин. Все происходило совершенно непринужденно. Любовники дружески переписывались с Потемкиным, выражали ему свое почтение и благодарили подарками за ту любезность, которую он оказывал им. Потемкин же отвечал обычно высокомерием и даже злым неуважением.

Потемкин много и с удовольствием проводил времени с дамами. У князя был гарем возбуждающе-красивых женщин, которых он осчастливливал не по очереди, а одновременно. При дворе, например, имела хождение история, что основу этого гарема составляли пять дочерей его сестры Марии Энгельгардт [71]: Александра, Варвара, Екатерина, Надежда и Татьяна. Всех этих прекрасных девушек Потемкин очень удачно выдал замуж! А Екатерина II в своих письмах непринужденно и дружелюбно говорила о своих и его возлюбленных.