Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да что вы ее мучаете, дайте человеку в себя прийти! – возмутился Игорь.
– Слушайте, Суровцев, не встревайте! Вы, кстати, как здесь оказались?
– Я привез Касю.
– Привезти-то вы ее привезли, а потом что делали?
– Заехал в деревню, к знакомому, но не застал его, а когда возвращался, увидел бегущую Татьяну. Она мне и рассказала, как они Касю вытащили. Хорошо хоть не растерялись и смогли ее легкие от воды освободить.
– Мы ж на озере живем, – с гордостью ответила Татьяна, – не впервой.
– А как знакомого зовут? – продолжал упорствовать Рябечков.
– Это вы мне рот пытаетесь заткнуть и собственную некомпетентность ложными обвинениями прикрыть! – продолжал возмущаться Игорь.
– Я просто задаю вопросу возможному свидетелю, – хладнокровно парировал Рябечков.
– Хорошо, я отвечу на ваши вопросы: знакомого зовут Виктор Маркушев, я у него часто рыбу покупаю.
– Проверим.
– Проверяйте на здоровье, – ответил Игорь, – только пока вы невиновных проверяете, трех человек уже убили, а Кася чуть не стала четвертой!
– Почему это трех? Двух, – поправил его полицейский.
– Трех: Юлю, археолога и Переверзева!
– Первое убийство со всем этим не связано, – возразил Рябечков.
– Да все связано, что же вы, как слепые! Все вокруг Юли вертится, как вы не понимаете! – с отчаянием произнес Игорь.
– Вы эти ваши версии для нашей местной газеты оставьте, из пустого в порожнее переливать, а мы серьезным делом занимаемся.
Кася внимательно наблюдала за происходящим. Рябечков снова развернулся к ней и с видимым сожалением сказал:
– Жаль, что вы никого так и не увидели, а то бы мы держали нашего голубчика. Ну что ж, оставлю вас в покое, а вам, Суровцев, повесточку как свидетелю пришлем. Придете к нам и свою версию поведаете.
– Подождите, – остановила его Кася.
– Что еще? – недовольно обернулся с порога помощник следователя. Ему, по всей видимости, вся эта ситуация начала уже изрядно действовать на нервы, и он торопился уйти.
– Вы забыли самое главное!
– Да что вы все, сговорились, что ли, меня моей работе учить! – взорвался мужчина. – Не дом, а собрание детективов-любителей, Пуаро под майонезом!
– Вы арестовали Бориса Стрельцова по подозрению в убийстве Волынского и Переверзева.
– Ну и что?
– То есть на меня он покушаться не мог, – терпеливо объясняла Кася.
– И дальше что?
– Вы сами сказали, что способ, которым на меня покушались, идентичен методу, которым убили Переверзева.
Рябечков подошел к ней, в глазах его зажглось понимание. Теперь он ясно видел, куда ведет эта более чем странная потерпевшая. Ей бы в себя приходить и плакать от счастья, что выжила. А она снова за свое! Он уже наблюдал за ней в кабинете шефа. Недаром Шумилин, хоть и ворчал, но уважением к ней все-таки проникся. Значит, мнением этой барышни пренебрегать не следовало.
– Вы хотите сказать, что покушение на вас оправдывает Бориса?
– Да, а что, разве не так?
Но Славу Рябечкова убедить было нелегко. Оригинальная идея пришла в его голову:
– Оправдывает, если, конечно, вы сами все это не придумали и не сыграли передо мной комедию!
Кася задохнулась от возмущения. Но говорить ей не пришлось.
– Да, какую еще комедию! У тебя что, крыша поехала?! – на этот раз в разговор вступила взбешенная Татьяна Петухова, а с ней Рябечков находился явно в разных весовых категориях. – Касеньку убить пытались, мы ее еле спасли, да ты бы видел, сколько из нее воды вылилось! Хорошо, Митрич на теплоходе раньше работал, спасению на водах обучен был, иначе бы мы с тобой не тут разговаривали, а в морге. А ты – комедию! Да я до начальника вашего дойду, до областного! В Вологду не поленюсь съездить! Ему будешь про комедию рассказывать! Ишь, умник выискался!
Кася еле сдержала улыбку. Не ожидавший наступления по всем правилам военной науки, Рябечков растерялся и попятился к выходу.
– Иди, иди, завтра же к Шумилину твоему съезжу. Все подробности расскажу. Как мы ее нашли, сети до сих пор на берегу валяются. Митрич их ножом все порезал, чтобы Касю освободить.
– Хорошо, Татьяна, договорились, – успокаивающе произнес Рябечков и поспешил ретироваться.
После позорного отступления помощника следователя Петухова повернулась к Касе:
– А ведь ты права, моя хорошая! Смотри, Олесенька, не было бы счастья, да несчастье помогло. Так мы твоего дедушку из беды-то и вызволим. Молодец, Кася!
– Молодец?! – возмущенным голосом откликнулся Игорь. – Что собственную голову в петлю засунула?! Вы хоть понимаете, что она следующая в списке?!
Но Кася на эту тираду отреагировала совершенно хладнокровно:
– Успокойся, Игорь, второй раз на те же самые грабли я не наступлю. Врасплох меня теперь застать будет трудно, – проговорила она, стараясь, чтобы ее слова не прозвучали для Игоря предупреждением.
* * *
Окрестности Фуа, Наварра,
29 августа 1321 года.
– Ты прекрасно справился с заданием, сын мой! – Голос кардинала Трэве прозвучал почти по-человечески. – Понтифик чрезвычайно доволен твоей оборотистостью, и в благодарность он увеличил твою награду.
Кардинал протянул шпиону туго набитый кошель. «Рассчитываешь, что денежки вернутся снова в казну!» – подумал Клаас и внутренне усмехнулся. Но вслух с поклоном ответил другое:
– Передайте Его Святейшеству мою благодарность и почтение. Спасибо, ваше преосвященство, вы сдержали свое слово, – поклонился Клаас.
– Скажи мне, вы долго оставались вместе, не так ли? – осторожно продолжил разговор Трэве.
Клаас кивнул.
– Говорил ли он тебе что-либо о некоей «Памяти Неба»?
– Да, ваше преосвященство, говорил.
Даже при неверном свете луны было видно, как задрожал кардинал. Лицо его напряглось, глаза сузились.
– И что же он говорил?
Было видно, что Трэве старается говорить как можно спокойнее. Можно было только удивляться самообладанию кардинала.
– Он поведал мне, что Господь не оставил созданное им на произвол судьбы, и, чтобы мы помнили о нашей божественной природе и в конце концов нашли дорогу к нему, на земле были рассыпаны частицы неба. И «Память Неба» – одна из них.
– Он тебе показывал ее?
– Да, ваше преосвященство, я даже прикасался к ней.
– На что она похожа? – в возбуждении воскликнул Трэве.
– Память Неба не похожа ни на что, впрочем, если вы жили достойно, вы скоро ее увидите. – с этими словами Клаас обнажил свой клинок.