— Красиво говорит, — пробасил Файнос.

— Надо подумать… — протянула дриада

Она внимательно осмотрела одного пленника, затем пролетела в угол с вещами и вытянула на светлое место второго, приземистого и коренастого.

— Если эти двое возьмут мою сестрицу и мальчика и укроют в горах, а кентавры уйдут отсюда в глубь равнин, то Дикая Охота останется с носом, — сказала она.

— Кентавры уйдут за горизонт, — сухо пообещал шаман. — Если Большой Лук присоединится к своему народу. Вернется в родные шатры.

Файнос растерялся, нервно заскреб землю копытом.

— А почему бы и нет? — мелодично подхватила дриада. — Почему бы Большому Луку не вернуться домой? В чем тут сложность?

— Ты отпускаешь меня, принцесса? — удивился Файнос Большой Лук, перестав ковырять утоптанный пол.

— Ну-у, в глазах лесного общества ты ведь в бегах, — хихикнула дриада — Как я могу воздействовать на беглого кентавра?

— Я ничего не пойму, — признался Файнос.

— Я тебе все расскажу, — пообещала дриада, пристально глядя при этом на шамана. — Видишь ли, узнав о том, что Файнос Большой Лук, герой, вернулся к своему племени, многие кентавры, союзники эльфов, призадумаются, не сделать ли им то же самое. Именно этого больше всего на свете хочет шаман Бешеный Конь. Понемногу ложбины кентавров опустеют и конюшни тоже. Кентавры вернутся в земли предков. Ведь верно?

— И это будет лучшей долей для кентавров! — притопнул передним копытом шаман.

Ворон на его плече приоткрыл один глаз.

— И поэтому ты, Бешеный Конь, попросишь Медвежье Сердце отпустить пленников и вернуть им их имущество, — сказала дриада. — С тем, чтобы они помогли беглецам.

— Мы поможем! — торопливо сказал связанный человек. — Мама родная не позаботится об этих детях лучше! О-о-о-о… Об этом путешествии еще будут слагать легенды!

— Но ведь получится, что давний союз эльфов и кентавров останется в прошлом? — тщательно выговаривая слова, спросил Файнйс.

— Неизменны только перемены, — грустно улыбнулась дриада. — К этому все и шло довольно долгое время. Не вини себя. Но кентаврам вашего племени и правда сейчас лучше уйти, и уж конечно, если ты будешь со своим народом, многие беды обойдут ваши шатры стороной. Поговаривают, что темные эльфы перетягивают кентавров на свою сторону…

— Я повторю свои условия, — скрипуче сказал шаман. — Я буду говорить с вождем, только если Большой Лук остается с нами.

— Я остаюсь, — кивнул Файнос.

— Сколько у нас времени в запасе? — спросил шаман дриаду, умудряясь при этом смотреть на нее, как на пустое место.

— Мало. Следопыт вернулся в адские глубины, как только он доложит своему господину о том, что нашел беглеца, Охота начнется вновь.

— Хорошо, в полдень племя уйдет, — решил шаман.

— Нам бы до какого-нибудь городка на границе равнин добраться, — заторопился подручный королевы Мародеров. — Оттуда бы мы уже и направились в замок.

Шаман зыркнул на него так, что человек опять нырнул за груду тюков и там затаился тише мыши.

Ничего больше не сказав, шаман вышел из шатра.

Файнос топтался у кострища, видимо, не зная, что же делать дальше. Подручные королевы Мародеров тихо шушукались под прикрытием тюков.

Невозмутимая дриада вспомнила, что у нее обожжены жезлом власти Легионов ладони. Осмотрела их, подула — ожоги затянулись.

— Теперь надо как-то объяснить Лидриэль и найденышу, что им предстоит дальняя дорога, — сказала она спокойно. — Это сделаешь ты, Файнос. Меня здесь как будто бы и не было. Слышали, вассалы? — повысила она голос.

— Да, госпожа, — отозвались почтительно из-за вещей.

— Перед тем, как уйти, я хочу кое-что вам сказать, выйдите, — велела дриада

Появились подручные королевы Мародеров.

— Меня зовут Таниэль, эльфийская принцесса Таниэль, — глядя на них в упор, сказала дриада. — Вы берете на себя обязательство доставить мальчика и солнечную танцовщицу в безопасное место. В замок королевы Мародеров. Если вы нарушите обещание, то пожалеете, что родились. — Она взлетела, опустилась позади подручных королевы Мародеров и приложила ладони — правую к спине низенького, левую — к спине высокого.

Оба дружно закричали от боли — обугленный отпечаток ладони красовался теперь на спине каждого, как тавро на боку лошади. Одежду подручных королевы ладони дриады прожгли насквозь.

— За что, принцесса? — проскулил обиженно низенький.

— Чтобы помнили наш уговор, — надменно сказала Дриада — Клеймо исчезнет в замке королевы. И не забудьте поблагодарить меня, что я пометила вам спины, а не задницы, иначе вы бы долго не смогли сидеть.

— Благодарим вас, принцесса, — хором загнусавили подручные королевы.

— Пройдохи. И упаси вас Бетрезен заикнуться кому-нибудь, откуда у вас появились эти метки, — припечатала дриада и вылетела из шатра

— Слушай, вождь, — заискивающе обратился к Файносу высокий, — может быть, нам руки теперь развяжут, раз мы союзники, а? Спину почесать страсть как охота.

— Не сейчас, — не купился на лесть кентавр и тоже покинул шатер.

Услышав о том, что нужно уходить в глубь Кентаврийских равнин, племя начало разбирать свои жилища. Вещи и утварь складывали во вьючные сумы, снимали с шатров и увязывали шкуры. Собирали шесты — их приходилось перемещать волоком.

Сборы происходили деловито и спокойно. Вскоре на месте шатров остались только кострища и утоптанная земля.

Больше всех сил и времени пришлось затратить на разбор шатра вождя. Но и это было сделано к полудню. За яблоневой рощей скрывались, оказывается, загоны для лошадей. Молодежь начала отгонять табуны, не дожидаясь общего выхода в путь. Лошадей, приученных ходить под вьюками, привели на место сборов.

Сухая фигура шамана с вороном на плече мелькала то там, то здесь. Бешеный Конь был доволен, как никогда в жизни.

Рету, спустившийся с яблони как рассвело, подумал, что ничего страшного не будет, если развести костер в кострище сгоревшего шатра. Ведь это, если разобраться, место их победы, так? И ничего страшного.

На огне в толстостенном котле тушилась бизонья печень, прописанная Рету солнечной танцовщицей в качестве лекарства Запах дразнил. Во всяком случае, Плюшка скакала вокруг костра и изо всех сил намекала, что она тоже потеряла много крови — вообще всю кровь до капельки — и умрет, если не поест того вкусного, что шкворчит в котле. Она вымазалась в золе и пепле и перестала быть пурпурной, стала глиняной.

Солнечная танцовщица спускаться с яблони не захотела. Она как-то сумела сделать там гнездо из одного одеяла, свернуться в нем калачиком, прикрыться другим одеялом и задремать. Ей снилось, что она видела Таниэль, старшую сестрицу, выскальзывающую из шатра вождя. Во сне она радовалась, что это всего лишь сон.