– У кого-то из наших ребят есть детишки, – говорит Змеиный Глаз. – И есть их фотографии. Тут разрешается иметь фотографии семьи, ну, у кого она есть. Можно снять лодку на видео… взять, типа, игрушечный кораблик. Как он качается на волнах. Темно, дует ветер, море бушует. Дело происходит ночью, и на небе вдруг появляются фотографии их детишек. Парни именно так и чувствуют. Дети, как ангелы, которые их спасают. Помогают пережить трудные времена.

Разве мог Феликс им отказать?

– Давайте попробуем, – говорит он.

– 8Рукк говорит, он легко вставит фотки, – продолжает Змеиный Глаз. – В смысле, в видео. Говорит, можно сделать, чтобы они мерцали, как звезды. Одна за другой.

– Хорошая мысль, – говорит Феликс. В горле встает комок. На глаза наворачиваются слезы. Старый сентиментальный дурак!

Осторожнее, говорит он себе. Не раскисай. У Просперо всегда все под контролем. Более или менее.

Змеиный Глаз хочет что-то добавить: он смущенно переминается с ноги на ногу. Давай, выкладывай, думает про себя Феликс. Стреляй с двух стволов. Добей меня.

– Мы подумали, может быть, вы захотите внести что-то свое, мистер Герц, – застенчиво произносит Змеиный Глаз. – Если у вас есть фотография, которая вам особенно дорога. Можно тоже поставить ее на небо. Вроде как камео от режиссера. Ребята не против. Наоборот.

Его потерянная Миранда, трехлетний ангел, на качелях, на фоне синего неба, в серебряной рамке. Заливается радостным смехом. Была ты херувимом, что спас меня.

– Нет, – Феликс почти кричит. – Нет, у меня нет ничего подходящего! Но все равно спасибо. Прошу прощения.

Конечно, они не специально. Они не хотели его задеть. Они не могут ничего знать. О нем, о его больной совести, о самобичевании, о неизбывной печали.

Спотыкаясь, хватая ртом воздух, он идет в демонстрационную камеру пятидесятых и тяжело оседает на нижнюю койку. Колючее серое одеяло. Руки сложены на коленях, голова склонилась на грудь. Затерянный в море, брошенный на волю волн. В полусгнившем челне, с которого сбежали даже крысы.

Суббота, 9 февраля 2013

Настроение меняется. Все постепенно налаживается. Когда с головой уходишь в заботы, это всегда помогает.

В субботу Феликс едет в Торонто за костюмами и реквизитом. Он едет на поезде, оставляет машину на привокзальной стоянке в Мейкшавеге. Ему страшно представить, сколько в Торонто будет машин. Страшно представить все мытарства, связанные с поиском места, где припарковаться. Он отвык от городских толп.

Актеры составили общий список, что нужно купить. Феликс им ничего не обещал, но сказал, что постарается найти все. Анна-Мария добавила в список три куклы: трех диснеевских принцесс. Сказала, что их можно было бы заказать в интернет-магазине, но она и так превысила лимит по кредитной карте.

Сойдя с поезда на Центральном вокзале, Феликс отправляется на поиски. Анна-Мария составила ему карту, на которой отметила несколько магазинов, где можно купить то, что нужно.

Первым делом он едет в магазин игрушек в паре станций метро от вокзала. Его уже не пугают такие магазины: Миранда вышла из возраста детских игрушек. Он проходит мимо витрины, туда и обратно: внутри только пластик, только картон. Конечно, он сможет туда зайти.

Феликс делает глубокий вдох и входит внутрь. В это царство неисполнившихся желаний, в мир несбывшихся надежд. Такой красочный, яркий, недостижимый. Сердце сжимается в тугой комок, но он заставляет себя держаться.

Он идет в отдел пляжных игрушек. Глаза разбегаются. Феликс не знает, куда смотреть. Он стоит в полной растерянности. К нему подходит молоденькая продавщица.

– Я могу вам помочь? – спрашивает она.

– Да, пожалуйста, – говорит Феликс. – Мне нужно две лодки. Одну маленькую, вроде шлюпки. Вторую – побольше. Может быть, с мачтой и парусом.

Нет, ему не нужны модели кораблей. Нужно что-то, что будет держаться на воде. Игрушки для ванны или…

– А, – улыбается девушка. – Для внуков?

– Не совсем, – говорит Феликс. – Скорее для племянниц.

Вместе они выбирают лодки. На маленькую можно налепить заплаты. Большая будет отлично смотреться в буре.

– Что-нибудь еще? – спрашивает продавщица. – Возможно, вас заинтересуют плавательные средства для малышей? Нарукавники. Мы как раз получили модель в виде бабочек. Девочкам нравится. И лапшу тоже очень хорошо берут. Плавательную лапшу, – добавляет она, поймав его непонимающий взгляд.

– А у вас есть… э… диснеевские принцессы?

– О да, – говорит продавщица со смехом. – Несть им числа. – Наверное, она окончила исторический факультет. Кто еще скажет несть им числа? – Пойдемте, я вам покажу.

Кажется, она находит его забавным. Это хорошо, говорит он себе. Смешной старый чудак в данном случае – выигрышное амплуа.

– Вы мне поможете выбрать? – просит он, изображая полную беспомощность. – Мне нужно три куклы.

– Как повезло вашим племянницам! – говорит она, иронически выгнув бровь. – Вам нужны какие-то конкретные принцессы?

Феликс сверяется со своим списком.

– Белоснежка, – читает он. – Жасмин. Покахонтас.

– Ого! – говорит продавщица. – Да вы знающий человек! Хорошо разбираетесь во вкусах девчонок. Наверняка у вас есть и дочки, не только племянницы.

Феликс морщится. Мой ад везде, думает он, и я навеки в нем. Чтоб ей провалиться, Анне-Марии. Надо было взять ее с собой. Пусть бы сама покупала этих чертовых кукол. Расплатившись за все покупки, он просит, чтобы будущих богинь вынули из коробок, завернули в бумагу и сложили в один пакет. Может быть, это для них унизительно, но их апофеоз впереди.

Он выходит из магазина с двумя пакетами и направляется на Янг-стрит, где Анна-Мария нашла магазин карнавальных костюмов, розыгрышей и приколов. В витрине стоит почти полностью голый манекен в туфлях на высоченных каблуках, усыпанной блестками маске и кожаной садомазохистской сбруе. С хлыстом в руке. Внутри все заставлено стеллажами с вампирскими зубами, бэтменовскими плащами и масками зомби. Феликс проходит через все это великолепие, стараясь не выглядеть фетишистом. За прилавком сидит мускулистый молодой человек с пирсингом в ушах и татуировкой-черепом на предплечье.

– Ищете что-то особенное? – говорит он с хитроватым прищуром. – У нас как раз новое поступление кожи. Крутые штуки. Мы подгоняем прямо по фигуре. Намордники, кандалы. – Он принял Феликса за мазохиста. И это не так далеко от истины, думает Феликс.

– У вас есть черные крылья? – говорит он. – Или любые другие, только не белые.

– Падший ангел, да? – говорит молодой человек. – Да, конечно. Есть темно-синие. Подойдет?

– Темно-синие даже лучше, – говорит Феликс.