– Кошмар…– отзывается француз, – Со мной ни разу такого не было. И за это я заплатил 3 штуки евро?

– А ты думал? Нелегально перебрасывают через границу бизнес-классом? – смеюсь я и оглядываюсь по сторонам, – Да это уже почти бизнес-класс. Что тут у нас? Какая-то гуманитарка… Шикарно! Не говно же. Похоже, у них тут проплаченное окно на границе.

– Считаешь, нам везёт?

– Чертовски! Нас не убили сразу. Нас везут, скорее всего, куда мы и хотели. Так что я предлагаю сейчас немного вздремнуть.

Не дожидаясь ответа Жан-Пьера, я сажусь на дощатый пол и, прислонившись спиной к какому-то более или менее мягкому тюку, закрываю глаза. 22:31. Я засыпаю.

Я вижу какие-то странные помещения. Тёмные комнаты без окон, но почему-то я ощущаю себя дома. Вот это мой плюшевый мишка. Я поднимаю его с пола. Кто-то зовёт меня. Я снова вижу маленькую девочку в светлом платье. Она стоит и молча смотрит на меня. Кто-то в военной форме нежно кладёт ей руки на плечи.

* * *

Я вздрагиваю и просыпаюсь оттого, что ящики снаружи приходят в движение.

– Подъём! – резко толкаю я француза, уткнувшегося в моё плечо, – Приехали!

Мы поднимаемся на ноги. Через пару минут стенка из досок отходит в сторону и в наши глаза бьёт яркий свет. Боец в балаклаве и форме восточно-европейского образца без нашивок гостеприимно тыкает в нас дулом Калашникова и предлагает выйти. Снаружи ещё двое таких же ребят.

Мы выходим. Я чувствую, как неумолимо поднимается уровень адреналина. Ситуация становится действительно опасной. Но внезапно за спиной раздаётся поразительно знакомый голос:

– Цикута! Срань господня! Да это и, правда, она!

– Срань господня у тебя в жопе, Харпер! – разворачиваюсь я и попадаю в объятия улыбающегося кудрявого блондина с выраженным американским акцентом.

– Чёрт! – зажимает он меня, – Если ты не приехала, чтобы меня убить, то я вообще ничего не понимаю. Отказываюсь понимать!

– Думаешь, тогда я бы добиралась сюда так по-идиотски? – смеюсь я.

– Так, значит, это действительно частный визит?

– Absolutely…

– И кто создаёт тебе такие проблемы? Этот парень? – Харпер, весело прищуриваясь, смотрит, на Жан-Пьера.

– Он, – киваю я.

– Нил Харпер, – жмёт американец руку Жан-Пьеру.

– Тот самый «Пересмешник»? – чуть взволнованно спрашивает француз.

– Он знает наши позывные? Колись, как этот журналюга вытягивает из тебя информацию?

– Я не при чём. Он всё сам, – отмахиваюсь я.

– Чёрт! Ну, в таком случае, если ты, парень, всё ещё жив, то ты реальный везунчик! – американец обнимает меня и Жан-Пьера руками за шеи, – Ну, ребята, давайте-ка я вас подвезу! А вы мне расскажете, как дела и зачем пожаловали?

– А ты что всех тут встречаешь и обнимаешь? Или ради меня напрягаешься? – угрюмо спрашиваю я, когда мы втроём садимся в потрёпанную «Ниву» и оставляем бойцов Венгра дальше потрошить грузовик.

– Да брось… Я тут вроде военного консультанта и командира бойскаутов в одном флаконе, – как обычно улыбается Харпер, не отвлекаясь от дороги, – Желторотики едут из Западной Европы, желая поиграть в революционеров и пострелять по живым мишеням. Анархисты, леворадикалы, красные скины… Их приходится принимать и обучать, чтобы они не становились совсем уж бесполезным пушечным мясом. Венгру всегда нужны бойцы… Натовцы сильно нас щемят в последнее время.

– Значит, теперь ты против своих?

– Мои – всё такие же хрустящие и зелёные. А я теперь за Новую Великую Югославию, – ржёт Пересмешник.

– Изображаешь Чегевару. Понятно…

– Ну, а ты? Всё так же в Легионе? Как там ребята? Стив? Блэк Джек? Смотрю, не суётесь сюда.

– Нет интереса… Стив отдыхает. Где, не знаю. А Джек погиб.

– Серьёзно?! Фак…

– Да, в Сирии, в прошлом году.

– Чёрт, Джек… Никогда бы не подумал, что этого ниггера хоть что-то может взять… Думал, он всех нас переживёт… Упокой, господи…– Харпер крестится.

Какое-то время мы едем, сохраняя молчание. Машина выезжает из леса, пересекает какое-то поле и въезжает в небольшое поселение. По всей видимости, это один из очагов интегралистов. То тут, то там виднеются нео-югославские флаги с орлами и люди с оружием. Впрочем, гражданские не выглядят напуганными или обеспокоенными. По крайней мере, это незаметно. «Нива» приближается к потрескавшемуся двухэтажному зданию, над входом которого через трафарет нарисован всё тот же герб с орлом. Неподалёку припарковано несколько бронетранспортёров и танков.

– У вас тут, кажется, всё очень серьёзно, – замечает Жан-Пьер, косясь на военную технику.

– А-то! – весело отвечает Харпер, – У Венгра обширные планы… А когда занимаешься такими вещами, как объединение нескольких республик в одну, без взрослых игрушек никак не обойтись.

– Считаете, американцы дадут вам восстановить страну в старых границах?

– Не надо путать американцев и американское правительство. Тут достаточно крутых парней со Среднего Запада, чтобы надрать задницу вашингтонскому Дядюшке Сэму.

Харпер глушит машину, выходит и начинает выгружать из багажника какие-то небольшие ящики. Мы следуем за ним.

– Тут ведь гражданская война? – продолжает свои неуместные журналистские расспросы француз, – Часть населения противостоит вам?

– Ну… – Харпер мельком оглядывается по сторонам, – Жалкая кучка отщепенцев и предателей, продавшихся пиндосам! Если бы не поддержка головорезов из НАТО, мы давно бы захватили всю страну.

– Мальчики, давайте к делу, – перебиваю я этот пустой пропагандистский трёп, – Харпер, поделишься картой?

Пересмешник, молча улыбаясь, достаёт из кармана сложенную карту и отдаёт мне. Я расстилаю её на капоте авто.

– Вот смотри… Нас интересует вот эта точка, – показываю я пальцем, – Здесь сейчас вообще кто?

– Сложное местечко, – хмыкает Харпер, – Серая зона. Дальше стоят натовцы, вот здесь – наши, мы делаем неглубокие вылазки сюда. А тут… минные поля. Вам не помешает найти проводника из местных.

– Есть, кого посоветовать?

– Конечно, – лыбится Пересмешник, – Но я не такси и не бесплатная справочная. Пусть твой француз поможет мне затащить это барахло наверх, а там посмотрим…

Мы помогаем Харперу внести ящики на второй этаж. Несмотря на компактный размер, они очень тяжёлые. Похоже на какие-нибудь противотанковые боеприпасы с урановыми сердечниками. Или ещё какое-то дерьмо наподобие этого.

Снова спустившись на городскую площадь, Пересмешник, по своей традиции лезет обнимать меня и Жан-Пьера, а потом садится в тачку и уезжает. Разумеется, никакого проводника он нам не советует. Впрочем, его прилюдные объятия оказываются для нас куда более выгодным приобретением. Зайдя под навес у широкого здания с полностью разрушенной стеной, нечто вроде местного салуна, мы сразу ощущаем это.