Илья даже похолодел от таких мыслей.

Кто-то толкнул его в бок. Повернув голову, он увидел Кастора.

– А я зову тебя, зову… Ты же застыл на месте и не слышишь.

– Прости, задумался…

– Думать – это полезно. А я к тебе ехал. Идём в повозку.

Илья забрался внутрь, под тент.

– Что случилось, диакон?

– Представляешь, дошли до нас слухи, что на папу римского Корнелия покушение хотят устроить.

– Истинная правда! Ко мне вчера Брут приходил, псаломщиком назвался.

– Знаю такого. Высок, борода чёрная, на левом ухе – маленький шрам.

– Точно! Так он предлагал мне деньги за убийство папы и оружие дал – отравленный нож.

У Кастора от удивления округлились глаза:

– И что?

– Убил я его – этим же ножом. Как говорится, кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет.

– Ну да, ну да… Не мир я вам принёс, но меч…

– Только ведь Брут не сам действовал, повыше него кто-то стоит. Не исключаю, что это может быть и сам Новациан.

– С него станется.

– Я в дом Дианы больше не пойду. Если Брут туда заявился, завтра другой прийти может.

– Двуличник! А знаешь, ведь адрес твой я ему дал…

– Зачем?! – Илья так и подскочил.

– Он сказал, что совета у тебя попросить хочет.

– Зря.

– Теперь я и сам это понимаю.

– Деньги я у него забрал, а тело в Тибре утопил.

Кастор отшатнулся.

– Осуждаешь? – покосился на него Илья.

– Убийство – грех!

– А то я не знаю… Но гораздо больший грех – толкать на убийство другого. Так что своим грехом я, может быть, жизнь понтифику сохранил.

Кастор перекрестился.

– А Диана не больна ли? Неделю в церкви не появляется.

– Думаю, не жди её больше.

– Заболела?

– Сломалась после того, как её стражники схватили. Крестик уже не носит…

– Ай-яй-яй! Молода ещё, вера некрепкая.

– Давай о ней больше не будем, для общины её больше нет. Мне же где-то жить надо, не посоветуешь?

– У тебя нынче деньги есть.

– Дом купить?

– Думаю – не для тебя свой дом, – Кастор выделил интонацией слово «свой». – Но и в инсуле жить тебе не след. А сними-ка ты небольшой дом – с обстановкой, с прислугой. Золотой ауреус в год. Ну, деньги на пропитание, есть будешь – есть-то надо? Зато жильё не хуже, чем у сенатора или префекта, будет.

– Согласен.

– Тогда едем, есть у меня такой на примете.

Дом был на Эквилине. Тихая улица – вполне приличного вида.

Подъехали удачно. Хозяин был дома, хотя наезжал периодически. Владельца интересовали деньги, а с семьёй будет проживать Илья или один, его не интересовало.

– В доме двое рабов будут жить. Будут за домом приглядывать, убирать, а если скажешь – то и готовить. Но оплачивать продукты будешь сам.

– Согласен.

Хозяин, по виду – крупный торговец, написал на восковой табличке расписку о сдаче дома внаём и о получении денег. И никаких свидетелей-видаков, как было принято на Руси. Делопроизводство и учёт были в империи на высоте, везде и всегда всё записывалось.

Получив деньги, хозяин крикнул:

– Нуби, Урсула!

На зов хозяина явились пожилой негр и мулатка.

– Теперь вашим хозяином на год будет вот этот господин. Выполняйте его указания, как мои.

Хозяин откланялся и ушёл.

Илья был поражён – так быстро! А он мучился: где притулиться на ночь?

Слуги смотрели на него как на хозяина.

– Продукты есть?

– Есть немного муки, можно испечь лепёшки, – сказала мулатка – она была кухаркой. Негр же занимался охраной дома, уборкой территории, следил за водой в небольшой терме.

– Сколько денег надо, чтобы закупить продукты на неделю?

– Два сестерция.

– Сомневаюсь, что за такие деньги они приобретут хорошее мясо или свежую морскую рыбу, – вставил Кантор.

– Тогда вот вам три сестерция, и приготовьте обед.

– Будет исполнено.

Когда они остались одни, Илья поблагодарил диакона:

– Даже не знаю, что бы я делал без тебя, Кастор. Благодарю!

– Моя забота – не только окормлять паству духовно, но и по мере сил помогать ей в мирских делах.

Илья не ожидал от диакона толкового ответа, но всё-таки решил спросить – так, на всякий случай.

– Тогда подскажи, куда пристроить деньги?

– Хочешь приумножить?

– Хочу, чтобы не пропали. Не носить же мне их с собой?

– Разумно. Есть несколько вариантов. Купи лавку, открой торговлю.

– Не по мне это, душа не лежит.

– Купи судно-зерновоз, вози из Египта зерно. За год утроишь состояние, если не столкнёшься с пиратами-берберами.

– Неужели донимают?

– Империя ежедневно выводит на судоходные пути целую флотилию, однако случается, за всеми участками не проследишь.

– Похоже, есть другие варианты?

– Отдай Мордехаю. За год удвоишь деньги.

Складывалось впечатление, что Кастор изначально говорил о вариантах, которые не устроили бы Илью.

– Рискованно. А тебе-то какой в том прок?

– Прямо скажу: пока ты был гол и нищ, о том речи не шло. Но разве ты забыл, что десятую часть своих доходов ты должен отдавать Церкви? И чем больше доход, тем лучше тебе и христианской общине.

Илья фыркнул:

– Так уж и общине! Скорее – Церкви, клиру…

– А на какие деньги кормили тебя и твоих парней в лагере, покупали оружие? Расходы всегда есть, и иногда они большие…

Кастор вздохнул:

– Вот сейчас опять нужны деньги для подкупа. В обмен на деньги получим мебелус.

Мебелусом называли папирус, где подтверждалась публичная клятва человека императору и принесение жертвы.

Илье стало интересно:

– А можно посмотреть этот мебелус?

– Так мы едем к Мордехаю? Если да, там и увидишь.

– Отлично!

На этот раз Мордехай выглядел по-другому. Илья ожидал увидеть крашенного хной патлатого ростовщика, а он предстал перед ними наголо обритым с небольшими вислыми усами. Внешне – вылитый араб из Сирии, кабы не нос.