— Что случилось? — с тревогой спросил Перил, но потом узнал парнишку, которого оставил сторожить конюха и главного пахаря.

— Милорд, они мочатся! — задыхаясь, сообщил тот. Подняв юбки, Элоиза бросилась за ними к конюшням, где теперь стояли конюх с пахарем, все так же спина к спине, но сейчас оба выглядели несколько расслабленными. Граф остановился перед ними и, скрестив руки, по очереди оглядел их.

— Итак, кто сдался первым?

— Никто из нас, милорд, — заявил конюх.

— Мы сдались одновременно, — не поднимая глаз, пробурчал пахарь.

Перил взглянул на огорченные лица зрителей, среди которых были и его солдаты. Значит, свое пари они проиграли. Он улыбнулся. Даже наказанные, люди все же находят общий язык, чтобы спасти гордость друг друга и расстроить планы державших пари. Граф вытащил кинжал и разрезал веревку.

— Ну, и кто берет лошадей?

— Он, — сказал конюх, глядя на бывшего противника.

— А что ты собираешься делать с этими лошадьми? — спросил пахаря граф.

— Я не буду впрягать их в одно ярмо с быками, — ответил тот. — Их будут содержать и кормить отдельно. И он сам будет за ними ухаживать.

Перил пожал обоим руки и повел в конюшню выбирать лошадей для пахоты. Направляясь к замку, Элоиза поймала себя на том, что улыбается. Возможно, этот упрямый, несговорчивый граф — самый подходящий человек для этих упрямых, несговорчивых людей.

Когда Перил вернулся в главный зал, у него болели не только раны, но и голова. Он мечтал о холодном эле, теплом, только что испеченном хлебе и свежем сыре. Но ему пришлось удовлетвориться кислым элем, обугленным хлебом и сероватой похлебкой, на которую он даже побоялся смотреть. Он взглянул на сестру Элоизу: та, скрестив руки, наблюдала за ним.

— И что? — спросил он, чувствуя себя так, будто его оттаскали за волосы.

— А то, что хозяина оценивают по его хлебосольству. Когда вы потчуете своих людей и гостей подобной дрянью, это сказывается на вашей репутации у соседей. Их отношение к вам, признаться, меня не удивляет. — Элоиза многозначительно взглянула на серую жидкость, стоявшую перед ним.

— У меня есть более важные дела, чем…

— Отравиться несъедобной похлебкой? Знаете, такое не будут есть даже свиньи.

Граф со стуком поставил кубок на стол. Он сыт по горло своей покорностью и всеми этими советами!

— Ладно, сейчас проверим.

Схватив ее миску, он направился к лестнице. Элоизе пришлось бежать, чтобы не отстать от него, когда он стремительно шел по двору, мимо конюшен и маслодельни в самую дурно пахнущую часть Уитмора — к свинарнику.

С мстительным торжеством граф вылил содержимое миски в старую деревянную кормушку, наполненную остатками неведомо чего, скрестил руки на груди и самодовольно ухмыльнулся, когда молодые свиньи ринулись к нежданному подарку судьбы. Одна за другой они нюхали и пробовали добавку к их корму, потом, также одна за другой, уходили и оставляли ее не съеденной. Граф побледнел, осознав ужасную правду: он пытался съесть то, от чего отказались даже свиньи!

Элоиза не сочла нужным объяснять ему, что это просто зимний помет — молочные поросята, — не привыкшие к грубому корму, а потому более разборчивые.

Когда они вошли в кухню, их, как обычно, встретил отвратительный запах подгоревшей еды, и это вызвало гневный румянец на лице графа и окончательно испортило ему настроение.

— Вон отсюда! — рявкнул он, и повара и работники в ужасе бросились наутек. — И чтоб ноги вашей тут больше не было! — Когда они исчезли за дверью, он повернулся к Элоизе: — Полагаю, у вас есть наготове очередной совет?

— Разумеется. — Она не смогла сдержать улыбку. — Только я не уверена, что вы захотите это сжечь и начать все сначала.

Элоиза предложила выбросить и заменить все деревянное старье, а также прислать какого-нибудь человека, чтобы он устроил очаг во дворе и не спускал глаз с кухарок, готовящих еду. После быстрого осмотра кухни, где стоял едкий запах гари, и кладовой, где царил невообразимый хаос, она посоветовала купить новую железную посуду для печи и основательно вычистить погреба.

Граф бросил на нее критический взгляд:

— А кто, по-вашему, будет делать эту работу? Элоиза задумалась.

— Идемте со мной, — вдруг произнесла она.

Когда они вышли за ворота и уже почти миновали скромный домик на краю деревни, кто-то окликнул Элоизу. Оглянувшись, она увидела старушку, с которой разговаривала два дня назад.

— Милорд, я не знаю, помните ли вы эту женщину… Она говорит, что была вашей кормилицей.

— Моя кормилица? Морна?

Оказалось на удивление легко уговорить его сесть на стоящую у крыльца скамейку. Элоиза принесла себе из до-мика стульчик и слушала рассказ старой Морны о матери графа, о тех временах, когда леди Алисия была хозяйкой в господском доме.

Леди Алисия почти не говорила по-английски и с первого дня страдала от холода и унылого вида Уитмора. Она не смогла завоевать сердце мужа, который давным-давно оставил его где-то в другом месте, а не владея его языком, не смогла завоевать и сердца людей. Она была одинока и часто грустила, вспоминая далекую родину, но вот наконец ей пришло время родить первого ребенка. После того как младенец появился на свет, она воспрянула духом и сделала все, чтобы стать хозяйкой замка.

И вот тогда в замке появились красочные знамена и гобелены, богатая мебель из Италии и с Востока, изысканные блюда и вина, которые леди Алисия привезла с собой из Бургундии. Уитмор становился одним из красивейших замков во всей Англии.

Потом была та незабываемая роковая ночь, когда графская любовница ворвалась в ворота, а затем вихрем влетела в почти законченную башню, требуя, чтобы граф выбирал между ней и своей богатой женой. Но выбор уже был сделан, а потому любовницу удалили из поместья.

Однако время шло, проходили годы, и старый хозяин замка все чаще вспоминал свою подругу и тосковал по утерянной любви. Граф и леди Алисия все больше отдалялись друг от друга, и когда она скончалась, произведя на свет второго, мертвого, ребенка, граф вспомнил о проклятии своей любовницы Энн, произнесенном в ту страшную ночь. С тех пор он начал видеть его действие в любом постигшем их несчастье.

Элоиза уже обратила внимание на попытки графа преодолеть эти предрассудки, но вместе с тем она почти физически ощущала, что несчастье матери пустило корни глубоко в его душе, угрожая его жизни и его счастью.

— Спасибо тебе, дорогая матушка. — Граф встал, собираясь уйти.

— Подождите. — Элоиза схватила его за рукав и повернулась к кормилице. — Матушка Морна, если бы мне захотелось вкусно поесть в вашей деревне, к кому бы вы посоветовали мне пойти? Кто в Уитморе лучше всех готовит?

— Ну, это все знают, — улыбнулась кормилица. — Лучший повар у нас Ральф, мясник. С барашком на вертеле он прямо чудеса творит.