– Ким – начальник экспедиции, – неожиданно сказала Сьюзен, даже не глядя на Ким. Тон у нее был деловой и бесстрастный. – Поэтому ей решать.

Ким удивленно уставилась на нее. Фитц пожал плечами:

– Конечно, ей решать, я другого и не говорил. Видит Бог, я хотел бы знать, что там. – Оделл рассеянно закивала. Они все хотели знать, что там. – Но у меня… инстинктивное предчувствие, если хотите. Толчки повторялись всю прошлую ночь. Происходит нечто совершенно беспрецедентное. И пусть мы даже что-то упустим, лучше наблюдать за развитием событий снаружи. Или со Станции Ангелов, в полной безопасности.

– Мы остаемся, – отрезала Ким. – Потому что если я сейчас отступлю и отдам честь открытия кому-то другому, я буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь… и, откровенно говоря, вы все тоже. Посмотрите мне в глаза и скажите, что я не права.

Она окинула взглядом их лица. Фитц быстро отвел глаза, Оделл смотрела неуверенно.

– Нам повезло оказаться здесь в это время, – продолжала Ким. – Кроме шанса открыть что-то, нетронутое в течение тысячелетий, мы заработаем кучу денег, если это открытие можно будет применить на практике. Если мы уйдем и позволим какому-то назначенному чиновнику управлять всем издалека, этого не случится. Все вы знаете, как работают законы по правам на найденные технологии.

Они проголосовали и решили остаться, хотя Сьюзен воздержалась. Когда Ким взглянула на нее, ей показалось, будто она смотрит в глаза незнакомого человека. Покраснев, Ким отвернулась.

События приближались к своему роковому финалу. «Скорей бы все закончилось», – подумала Ким. Часть ее сознания по-прежнему находилась в здесь-и-сейчас, тело забилось в угол ее крошечной каютки.

– Не уверен, – сказал Фитц, внимательно глядя в монитор, – но, похоже, что-то есть. Ты можешь еще немного ее продвинуть?

Оделл глубже подвинула камеру в длинную металлическую трубу, проложенную через завал. Толчки всю ночь были крайне незначительны, и это давало надежду, что худшее уже позади. Между тем крохотное сомнение закралось в голову Ким, но она отмела его как бредовое. Скорей их убьет пролетающий мимо астероид, чем Цитадель вдруг решит на них рухнуть. С чего бы?

В распоряжении экспедиции имелась проходческая техника с дистанционным управлением – ее и решили использовать и с безопасного расстояния раскопать эти туннели, прежде чем туда идти. Люди отошли далеко за пределы лагеря, на полмили протянув кабели управления, чтобы послать роботов в заваленный коридор. В нынешний век технологий, с сожалением подумала Ким, людям почти ничего не приходится делать самим.

Она спросила себя, что подумал бы обо всем этом Говард Картер, который почти голыми руками прорыл ход в гробницу мальчика-царя Тутанхамона. Пока что от камер наблюдения особого толку не было – что-то явно подавляло их сигнал, и Ким надеялась, что оно не помешает роботам. Ей это не казалось опасным – или она надеялась, что это не опасно. Просто что-то новое, непонятное пока людям – как, впрочем, и вся техника Ангелов.

Затем пошли воспоминания, которых Ким больше всего страшилась. Роботов послали расчистить путь через завал. В первый раз люди увидели голубое свечение за изгибом коридора и поняли, что что-то все еще там функционирует, даже спустя бесчисленные эры. Из безопасного далека люди наблюдали за мерцающими на экранах картинками, и длинные переплетения кабеля вились по полу коридора блестящими металлическими змеями.

– Уровень радиации не повышен, – сообщил Фитц, наблюдая за экранами вместе с остальными.

– А свет? – спросила Сьюзен. – Откуда он?

– Уж точно ничего естественного, – откликнулся Фитц. – Видите те символы на стенах? Это символы Ангелов. Очень похоже на известные образцы их языка.

На стене был изображен красноречивый символ, похожий на отпечаток, оставленный ребенком, лежащим на спине в нетронутом снегу и двигающим туда-сюда руками и ногами.

Снежный ангел – почему, собственно, их и назвали Ангелами.

Ким напряженно слушала, представляя себе, что скажут об их открытиях после обнародования. Будут, конечно, и отрицательные мнения, поскольку они нарушили некоторые правила. Но, в конечном счете, главное, что их имена будут жить вечно. Залог тому – то, что за этим изгибом коридора.

– Что там сейчас для нас опасного? – спросила она.

– Дистанционные датчики показывают резкое падение воздушного давления на протяжении двух футов в самом начале коридора, – ответил Фитц.

Ким рассеянно кивнула – ей уже кружил голову будущий успех. В Цитадели были области, где невидимые, необнаруженные барьеры сохраняли вакуум в отдельных секциях. Если повезет, то беспокоиться надо будет только о том, можно ли там дышать. Конечно, могли появиться и другие причины для беспокойства… в конце концов, Цитадель попирала все известные законы природы.

Предыдущие экспедиции сталкивались с похожими проблемами, поэтому теперь скафандры стали обязательным предметом экипировки. Ким посмотрела на остальных двух женщин, Оделл и Сьюзен. Ни та, ни другая как будто не возражали против того, чтобы войти в коридор. Выражение лица Сьюзен было тщательно бесстрастным, лишенным любых эмоций. «Возможно, нам еще удастся остаться друзьями», – подумала Ким, но тут же поняла, что ей никогда не будет этого достаточно. Она нуждалась в Сьюзен гораздо больше, чем Сьюзен нуждалась в ней. Это будет проблемой, но Ким с ней справится. Она пообещала себе, что справится.

Первый из новых толчков пришел, когда Ким, уже в скафандре, пошла к частично расчищенному коридору. Голубой свет был необычен, потому что шел одновременно со всех сторон. Не было вообще никаких теней, как если бы молекулы самого воздуха слегка светились. Кое-где плавно клубились аморфные участки более яркого свечения, похожие на дым, и продолжалось это даже тогда, когда люди прошли через барьер давления в почти вакуум.

Сьюзен была теперь рядом с Ким – ее лица почти не видно под шлемом скафандра. Фитц и Оделл остались сзади, чтобы контролировать их движение из-за дальнего изгиба коридора. Ким знала, что Сьюзен хочет Наблюдать все, чтобы передать последующим поколениям. Ким побледнела, подумав, как будущие Наблюдатели будут видеть ее саму в этот момент глазами Сьюзен. От этой мысли она показалась себе неуклюжей, нескладной. Тщательно выбирая слова, она сказала так:

– Мы пойдем мимо завала, продолжая следовать изгибу. Сделай несколько снимков, записей, ну, типа того. Попробуем понять, что мы здесь имеем.

Сьюзен повернула голову в шлеме, и Ким уловила намек на легкую улыбку, как будто Сьюзен что-то в ее словах показалось смешным. Ким и сама поняла, что говорит немного неестественно, переигрывает.

– Отлично, – ответила Сьюзен. Ким все еще смотрела в ее сторону, когда Сьюзен нахмурилась. – Эй, ты чувствуешь?..

Ким чувствовала. Она почувствовала это, когда Сьюзен еще говорила, и сначала приняла это за дрожь собственного тела, затем поняла, что это что-то внешнее: вибрация, нет – рев.