Босуэлл. Она не имела новых известий о нем, кроме того, что он занят делами на границе, как она и приказала.

Мария со вздохом вернулась к книге. Свеча оплыла на сквозняке из щели в подоконнике. Скоро она ляжет в постель. Одним из приятных аспектов ее пребывания здесь была возможность ложиться в любое время, не сообразуясь ни с кем и ни с чем, кроме себя.

Она зевнула. Наверное, и впрямь пора ложиться. Да, она позовет мадам Райе, наденет ночную рубашку…

В дверь негромко постучали.

– Войдите, – сказала она.

В комнату вошел Босуэлл.

Мария была слишком изумлена, чтобы изображать удивление. Это невозможно. Он не мог быть здесь, но стоял перед ней. Она смотрела на него.

– Это не Джедбург, – констатировала она.

– Да.

Лишь тогда она оглянулась по сторонам. С ним никого не было. Никто не провожал его до ее комнаты.

– Как вы…

– Боюсь, мне пришлось тайно приехать в Эдинбург, – сказал он. – Никто не знает, что я здесь. Я остановился рядом, у Чалмерса. Леди Ререс любезно впустила меня через заднюю дверь. Наши дворы примыкают друг к другу.

– Леди Ререс! – произнесла она. – Почему… ах да, конечно, вы же старые друзья.

Должно быть, точно так же она впускала Босуэлла для тайных встреч с ее сестрой Джанет. Внезапно Мария была уже не рада видеть его. Она хотела, чтобы он уехал, вернулся в Приграничье, где ему следовало быть, или хотя бы ограничился ее снами.

– Чего вы хотите? – спросила она.

– Поговорить с вами, – ответил он. – Можно сесть?

Лишь тогда она увидела, что он промок от дождя.

– Разумеется. О чем вы хотите поговорить со мной? У вас возникла какая-то проблема с заключенными или с назначенной датой моего приезда для суда над ними?

– Нет, там все в порядке. Но…

– Прошу вас, сядьте ближе к огню. Итак, что? – только теперь она начала привыкать к нему и убедилась, что он не призрак.

– Боюсь, назревают неприятности. Где Дарнли?

– Где-то на соколиной охоте, точно не знаю.

– Вы должны постоянно следить за ним. До меня дошли известия, что он интригует, посылает и получает письма из Европы, даже от самого Папы Римского! И он собирается бежать из Шотландии. Для него подготовлено судно…

– Хорошо, пусть бежит! – воскликнула она. – Пусть плывет хоть в Мексику и живет на вершине пирамиды. Мне все равно!

– Возможно, вы не заботитесь о нем как о человеке, – сказал Босуэлл, тщательно подбирая слова. – Но он больше, чем просто человек. Он символ, который другие люди могут использовать в своих целях. Он может быть «католиком», или «последним мужчиной из династии Тюдоров», или «возможным наследником»… всем, чем угодно. Но главное, существуют причины, по которым вы решили выйти за него. За то, что он символизировал. Разве это не так? – его тон прозвучал необычно мягко.

Мария с несчастным видом кивнула:

– Отчасти это было мое глупое желание порадовать Елизавету и стать первой наследницей английского трона. Елизавета сказала, что хочет, чтобы я вышла замуж за английского подданного, а не иностранного принца. И тут рядом оказался Дарнли, в котором есть частица крови английских королей. И он был милым, очень добивался моего расположения… и я подумала, что люблю его. Тогда он был другим, или казался другим…

Мария чувствовала, что к глазам подступили слезы. Откровенность не смущала ее: Босуэлл уже многое видел своими глазами.

– Бедная королева, – сказал он. – Вы всего лишь хотели порадовать всех.

– Да! – воскликнула Мария. – Меня учили, что если я буду думать о других и стараться радовать их, то буду вознаграждена за это. И когда я приехала в Шотландию, я изо всех сил пыталась угодить своим подданным! Но чем больше я старалась, тем больше раздражала людей! – она всплеснула руками и сдавленно рассмеялась. – Помните тот день на болоте, когда мы говорили о месте, где человек чувствует себя как дома? С тех пор как я приехала сюда, я никогда по-настоящему не чувствовала этого. Вам повезло: у вас есть дом в Приграничье, и в море вы тоже чувствуете себя как дома. Мне нравятся корабли.

– Да, я знаю, что вы любите ходить под парусами. Я слышал, что по пути во Францию вы оказались единственной, кто не страдал морской болезнью и не боялся шторма. Море стало родиной для многих людей, лишенных своей родины на суше. Вам следовало стать моряком.

– Где вы плавали? – спросила она. – Вы были на дальнем севере? Вам приходилось бывать на Гебридах, маленьких островах на западе?

– Да, я плавал туда. Там неспокойные воды, и когда вы приплываете на место, то чувствуете, что совершили настоящее паломничество. Эти острова действительно не от мира сего – они принадлежат миру, о котором мы не знаем. Абсолютное одиночество… что заставляло монахов отправляться туда, что держало их в крошечных каменных кельях?

– Ах, как бы мне хотелось совершить плавание! Если бы только вы взяли меня с собой!

Босуэлл откинулся на спинку стула и улыбнулся.

– Не вижу препятствий для этого. Когда-нибудь, – он помедлил и серьезно посмотрел на нее. – Если вы переживете интриги вашего мужа и его измены.

– Я уже сделала это.

Измена. Она ненавидела это слово.

– С ним еще не покончено. Прошу вас, следите за ним. Пошлите шпионов присматривать за ним. Не нужно его недооценивать.

Босуэлл не слышал угроз Дарнли в Тракуэре, а если бы слышал, то встревожился бы еще больше.

– Хорошо, – поспешила успокоить она. – Я должна доверять вам и прислушиваться к вашим советам.

– Нельзя недооценивать такого человека, – повторил Босуэлл.

– И вы проделали такой долгий путь, чтобы предупредить меня об этом?

– Да. Разве вы не считаете это важным? Вы как будто совсем не беспокоитесь о своей безопасности. Позвольте напомнить вам солдатский афоризм: никогда не снимай стражу и не думай, что спрятавшаяся змея не может ужалить тебя.

Постепенно влечение к нему стало возвращаться. Сначала, пораженная его приходом, Мария не чувствовала этого. Она испытала облегчение от мысли, что оно прошло, как у человека, который находит сокровище со сложным набором инструкций по его использованию. Ее чувство к Босуэллу в лучшем случае было обременительным, а в худшем – разрушительным. Лучше обнаружить, что оно исчезло само по себе, прежде чем успело причинить вред.

Но оно снова шевельнулось в ней и оказалось таким же сильным, как и присутствовавший здесь человек. Оно было настолько ощутимым, что она не сомневалась: он может заметить его. В то же время Мария молилась, чтобы он ушел без долгих разговоров.

Мария встала. Он последовал ее примеру. Словно со стороны она услышала, как что-то говорит о том, как любезно с его стороны было приехать к ней и как она это ценит. Не хочет ли он подкрепиться? Боже, уже так поздно, доброй вам ночи, мне не терпится приехать в Джедбург… Последовал ли он за ней к двери, куда она направилась, чтобы проводить его? Она не смела оглянуться.