– Тихо.

– Парень есть? – Голос у Аркаши дрогнул.

– А если есть? – насмешливо сощурилась Катя.

– Ну, должен быть… Ты такая красивая… – Каждое его слово звучало тише предыдущего.

– Не знаю, – Катя провела руками по юбке, обращая внимание на ее серость.

– Ты пытаешься спрятать свою красоту, – сказал Аркаша.

Чувствовалось, что каждое слово дается ему с трудом. И весь его кураж куда-то схлынул. Еще чуть-чуть, и он станет привычным робким «ботаником», каким она его знала.

– Но ты зря стараешься, у тебя не получается.

– И ты зря стараешься, – грустно усмехнулась она.

Нет, не сможет она влюбиться в Аркашу. Вроде бы и произвел он на нее впечатление, вроде бы и шевельнулось что-то душе, но волну этот толчок не поднял. Не захлестнет Катю, она точно это знала.

– Что я «зря стараюсь»? – насторожился он.

– Набить мне цену.

– Я не набиваю. Просто говорю, что знаю. Ты самая красивая девушка на свете.

– Ну хватит, – поморщилась она.

Если бы это сказал, например, Паша, она бы зарделась от прилива жарких чувств. Она старалась не думать о Маслове, мало того, смогла задвинуть его за кулисы своей души, но всех парней, которые пытались завязать с ней отношения, невольно сравнивала с ним. Может, потому ни с кем так и не сошлась.

– Но красоту свою прячешь, – сказал Аркаша.

– Я же попросила.

– Значит, парня у тебя нет.

– Может, и нет, – пожала она плечами.

Есть у нее кто-то или нет, все равно Аркаше ничего не светит.

– Я бы хотел за тобой ухаживать, – через силу выдавил он.

– А ты что сейчас делаешь?

– Ну да… Можно я буду твоим парнем? – От волнения Аркаша едва не дал петуха.

– Можно, – улыбнулась Катя.

Она просто не имела права сказать ему «нет». Вдруг он потеряет над собой контроль, выедет на встречную полосу движения! К тому же она знала Аркашу и не боялась его. Ему просто не хватит смелости обнять ее, поцеловать и уж тем более залезть под юбку. Если, конечно, она сама не сменит красный свет на зеленый. А она не сменит. Ну, если только красный – на желтый… С Аркашей безопасно. А без него скучно.

– Ты не пожалеешь! – возбудился он.

– Ну, если ты не будешь распускать руки…

– Не буду!

– Вот и хорошо.

Аркаша задумался. А так ли это хорошо? Если не распускать руки, это уже не любовь, а дружба. А дружба с женщиной, как правило, дружбой и заканчивается. И длится эта дружба, пока она не выйдет замуж. За другого.

– Ты давно дома был? – спросила она.

– Так только оттуда! – встрепенулся он.

– И как там?

– Да как обычно. Тихо и скучно.

– Да уж.

Катя усмехнулась. С Аликом ей скучно не было. Хорошо, что здесь он ее не достал. То ли напрягаться не захотел, то ли потерял интерес. В любом случае, она и дальше рада была скучать без него.

– Ну да, эта ваша история… А Пашка на Сорокиной женился.

– Я в курсе.

Катя вычеркнула Пашу из своей жизни, но все равно погрустнела, услышав о нем.

– Дочка у них родилась.

– Бывает.

– В армию его забрали.

– Куда?

– В армию. Он, конечно, мог откосить…

– И давно забрали?

– Да нет, недавно. Я Машку видел, она Женьку провожала, Пашку там видела, их вместе на сборный пункт увезли.

– Значит, не откосил.

– Сорокиной на проводах не было. Может, удрал от нее?..

Катя пожала плечами. Удрал Паша от жены или нет, для нее он в любом случае – отрезанный ломоть.

Улицы вымерли – ни единой гражданской души. Никто не высовывается из окон многоэтажных домов, но все равно ощущение такое, что из них кто-то смотрит – внимательно, через прицел.

На улице только военные. Длинная колонна танков и бронемашин медленно ползла, втягиваясь в глубину холодного города. Грозный оправдывал свое название. Город действительно казался грозным. Колонна медленно сжимала пружину, которая в любой момент могла разжаться.

На броне холодно, а в десантном отсеке тепло, но никто не хотел туда спускаться. Один меткий выстрел из-за угла, и БМП превратится в печь крематория. И на мину если наедешь – все, труба.

Паша это понимал. И не роптал. На голове каска, сердце под бронежилетом, в руках автомат с двумя спусковыми крючками – и очередью можно дать, и гранату из подствольника выпустить. Стрелять его за полгода научили, если вдруг что, не промажет.

Все-таки довел его Алик до белого каления. Но Паша от него не сбегал. Он ушел в армию искать самого себя. Ну, и от семейки Сорокиных подальше.

Он хотел попасть в десант, ему пообещали, но не сложилось. Судьба определила его в мотострелковую часть, впрочем, к тому времени ему было уже все равно, где служить.

Тяжело было, одна «дедовщина» чего стоила. Паша не стал идти против течения, втянулся в струю, со временем привык. Отмахал первые полгода, настроился на вторые. Год службы – еще не «старик», но уже не «молодой».

Все шло своим чередом, пока часть не подняли по тревоге. Вот когда началась настоящая служба. А сейчас мог начаться самый настоящий бой. В Грозном полно боевиков, и они где-то рядом. В любой момент из окон может полыхнуть…

Солдат должен знать свой маневр, но Паша имел весьма смутное представление о боевой задаче. Главное – взять под контроль город, но как это будет сделано, что должен делать их полк – темный лес.

Конкретную задачу он получил лишь после того, как машины остановились у железной дороги. Справа склады, слева – рельсы. Противника не видно, боестолкновения нет, задача – занять оборону. Направление возможного удара неизвестно, значит, оборона должна быть круговой.

– Маслов, ко мне!

Командир взвода лейтенант Акопов был возбужден. Его черные усики казались больше обычного, возможно потому, что вздыбились от волнения.

– Со мной пойдешь!

Взвод получил задачу взять под контроль проход между складами. Проход узкий – машина не пройдет. Но с этого направления могла действовать пехота, а у боевиков гранатометы, если дать им свободу действий, они запросто сожгут БМП, а их во взводе всего две. Третья машина сломалась в дороге, в самом начале пути.

Акопов собрал группу и сам лично повел ее в разведку. Нужно было осмотреть подходы к складам в зоне ответственности и не только. Боевиков нигде не было, скоплений не наблюдалось. Но к вечеру ситуация стала меняться.