«Вероника! Ты позоришь нас как учителей! Мало того что бьешь несчастное животное, так даже технику не соблюдаешь. Это не удар, а взмах крылом смертельно больной утки!»

Я плохо представляла, как именно машет крыльями больная утка. Даже здоровую-то видела пару раз в деревне, когда приезжала в гости к бабушке. Но тогда птица не махала крыльями, а смешно шлепала лапами по пыльному проселку. Еще она купалась в местном пруду, который водоемом назвать можно было с натяжкой при очень развитом воображении: так, грязная лужа, пересыхающая задолго до зимы. Пока я размышляла над этим, чуть не получила очередной плевок от разобидевшегося животного. И получила бы, если бы не произошло нечто странное. Мое тело резко взметнулось вверх самым неожиданным образом. Самостоятельно мне никогда не удалось бы эдак извернуться в прыжке, чтобы серия плевков, произведенная огорченной побоями верблюдицей, не достигла своей цели. Зато в полном объеме досталась тигру.

Приземление выдалось жестким: пятой точкой о булыжники. Небольшой слой песка поверх не особенно смягчил встречу организма с каменной кладкой. Я не стала сдерживать нахлынувшие эмоции (держать негатив в себе вообще вредно) и высказала окружающим все, что я думаю об этой пустыне вообще и о верблюдах в частности. Пока я пространно объясняла глубину своего недовольства миром, обозленный незапланированным душем Тиграш издал утробный рык и подмял бьющуюся в истерике белую скотину. Привязь держала крепко, и удрать верблюдице не удалось. Влажно блеснули в темноте клыки…

«Все. Сейчас будет море крови», — констатировал Кумивар.

— Не убивай ее, — попросила я, тяжело поднимаясь на ноги и потирая особо сильно пострадавшие части тела.

В ответ раздалось недовольное рычание. Я понимала глубокое нервное потрясение кота. Несмотря на недостаток освещения, верблюдица целилась очень метко и вовсе не экономила на импровизированных снарядах. Морда тигра выглядела мокрой, шерсть топорщилась, как иголки у ежа, глаза стали совершенно дикими.

— Если прикончишь верблюдицу, сумки придется тащить тебе.

Угроза подействовала. Сумки были внушительными. Не знаю, что именно туда напихали вампиры, может, там вообще камни, но перспектива тащить лишний вес весь остаток пути не привела в восторг хищного кота. Впрочем, отпускать верблюдицу тигр тоже не торопился: крепко сграбастав за шею, не душил, но и не давал подняться на ноги. Окончательно деморализованное животное испуганно ревело и бешено вращало глазами, но поделать ничего не могло. Оставалось учиться смирению.

Мне даже стало жаль несчастную скотину, хотя по большому счету верблюдица сама виновата. Нечего плеваться в людей, даже если они твои знакомые. Во-первых, это некультурно, а во-вторых, неизвестно, в кого можно угодить, если народ попадется с хорошей реакцией и увернется.

— Тиграш, оставь ты эту бедолагу, ехать пора.

Недовольное и раскатистое «р-р-р» в ответ сообщило, что тигр вовсе не собирается отпускать горбатую, видимо, надеясь исправить ее вернее всякой могилы. Я попыталась оттащить кота силой, разумеется, без всякой надежды на благополучный исход. Сдвинуть с места огромного кота можно только хорошим тягачом, а разомкнуть челюсти — разве что домкратом. Тигр зарычал и плотнее сжал клыки. Верблюдица захрипела, изо рта пошла пена. Животина закатила глаза и обмякла в спасительном обмороке.

«Поздравляю! — не смог смолчать Кумивар. — Тебя не слушается собственный тигр. Смотри, как распоясался! Просто дикий зверь пустоши. Может, ну его, этого верблюда? Пусть тигр его сожрет. А то голодный хищник не лучшая компания, он ведь и съесть тебя может».

Кто бы знал, как меня достала это железяка! Я злобно лягнула ближайшую кучу песка. Многочисленные песчинки взметнулись и осели на пушистой шкуре тигра. Кот фыркнул, звонко чихнул, но добычу не выпустил. Я сплюнула в сердцах, но угодила на собственный сапог и окончательно озверела.

— Ты!!! — Указующий перст ткнулся во влажный нос хищника. — Можешь оставаться здесь и издеваться над всей живностью, какую найдешь, только без меня.

Вот так. Гордо развернулась и ушла в темноту, по дороге пиная все, что только можно поддеть ногой.

«Позволь спросить», — осторожно начал Разящий.

«Нет!» — мысленно рявкнула я.

Голос умолк, но прорезался Кумивар:

«А вот я не столь деликатен, как мой брат. Куда собралась, горе-воительница? Пешком нам не догнать караван. Сгинем в песках без следа и славы».

«Если кое-кто не заткнется, сгинет прямо сейчас».

Воцарилась благословенная тишина, изредка прерываемая моим раздраженным сопением. Но, к сожалению, насладиться безмолвием так и не удалось. Откуда-то сбоку из развалин послышались возбужденные голоса. «Неужели кто-то остался дожидаться меня? — умилилась я. — Или это уже совсем другой караван?»

«Скорее всего другой, — не упустил своего шанса Кумивар. — Не думаешь же ты, что почтенному Джумхаду есть дело до пропавшей в пустыне танцовщицы?»

Я обиженно хмыкнула. На Джумхада действительно рассчитывать не приходилось, тем более что деньги вампиры заплатили вперед и теперь караванщику глубоко фиолетово, насколько я цела и доберусь ли вообще. Как говорится, баба с возу…

Полуразрушенный дом, из которого доносились голоса, стоял практически в десяти шагах. Но какие трудные это были шаги! Все пространство вокруг жалкого подобия дороги, по которой я прогуливалась с риском для конечностей, было усыпано обломками камней, на вид очень даже острых. Они смотрелись опасными даже в темноте. Но когда меня останавливали такие мелочи?

Я поднялась на цыпочки, так как шуметь вовсе не входило в мои планы. Во-первых, мало ли кто там ругается. Во-вторых, народ может не обрадоваться нечаянному свидетелю перепалки, а неприятностей у меня и так выше крыши. В-третьих, интересно же, о чем так спорят. Вдруг обо мне? Вы когда-нибудь пробовали прокрасться на цыпочках по камням, стараясь не производить лишнего шума или хотя бы не ругаться вслух? Нет? Очень рекомендую. Я почувствовала себя бездарным учеником йогической школы, которого отправили прогуляться по гвоздям, но забыли проинструктировать. А что напрягаться? Школяр все равно занятия посещал через пень-колоду. И все-таки, как ни труден был мой путь, диалог, донесшийся со стороны развалин, заставил меня подпрыгнуть, словно кошку, которая вместо мягкой травы неожиданно наступила на дремавшего ежа.

— Джуллинар-р-р… — Полувздох-полушепот-полусвист. — Сколько ты еще намер-р-рена таскаться за этой девкой с тигр-р-ром? Р-р-раз-з-зве наши р-р-родители не учили тебя не игр-р-рать с-с-с едой?

Это они обо мне?!

«Разумеется, дорогая, — поспешил утешить Кумивар. — Или ты знаешь других девиц, гуляющих по пустыне?»

Нечего сказать, умеет он поднять настроение.

— Имей терпение, Хаят, — мягко рассмеялся женский голос. — У нас много другой еды, и она может быстро испортиться, если ее не съесть. К тому же у девчонки есть тигр. У него острые зубы и опасные когти. Мне бы очень не хотелось познакомиться с ними поближе.