Этот удар немного оживил Мишкина. Он смог встряхнуться, освобождая голову от тяжелых мыслей. Заодно он успел разглядеть, что Николай Сигизмундович склонился над Маргаритой, помогая ей подняться, а правый ботинок забегает с другой стороны, чтобы тоже ударить Господина в бок.

Колька улыбнулся. «Вот что значит – хорошая обувка», – ласково подумал он. По телу пробежала дрожь, руки почувствовали легкое покалывание – к нему возвращалась способность двигаться. Кожа его потеряла хрустальную прозрачность, на бледных щеках появился легкий румянец.

Он приподнял коробку с курицей и, как только показалась голова разъяренного существа, запустил в распахнутую пасть недоеденным Сонькиным завтраком. Господин поперхнулся им, снова исчезая под креслом.

Мишкин быстро перещупал кармашки рюкзака. Под руку попалась, казалось, самая бесполезная вещь, какую только можно придумать поздней осенью, – темные очки. В них были вставлены светоотражающие зеленоватые стекла, такие, что если в них посмотришься, то увидишь себя, как в зеркале. Коля тут же посадил их на нос, уставив на вновь поднимающееся существо зеркальные стекляшки.

Сквозь очки Повелитель тьмы теперь выглядел забавно – эдакое жуткое страшилище в радужных зеленых переливах.

Прожевав курицу и выплюнув банку, монстр уставился на свое отражение в очках.

– Это что такое? – прошипел он, отшатываясь.

Видимо, взгляд его зеленых глаз отразился от стекла и вернулся обратно хозяину.

– Маленький змееныш! – завопил Господин, кругами бегая вокруг. Попавшие под его ноги ботинки полетели во все стороны. – Я тебя уничтожу! Я тебя испепелю!

Но пока угрозы оставались угрозами. Мишкин подобрал под себя ноги, чтобы их ненароком не растоптали.

– Маргарита! – закричал Господин. – Бери его, он твой!

Этих слов для географички было достаточно. Всегда спокойная Маргарита Ларионовна радостно взвизгнула, прыгнув вперед. Но тут снова подсуетились ботинки. Левый взлетел вверх, преграждая ей дорогу, отчего ведьма кувыркнулась в воздухе, головой врезаясь в спинку кресла.

От удара Мишкина выбросило на пол, и он чуть не потерял свои очки. К Маргарите вновь кинулся Николай Сигизмундович, горестно взмахивая лапками и щелкая клювом. Но ему под ноги попался правый ботинок, и, вместо того чтобы поднимать свою королеву, он свалился на нее сверху.

– Ну что, что такое? – выл Повелитель тьмы. – С одним паршивым мальчишкой разобраться не можете! – Изо рта у него выскочил длинный язык. Им он попытался дотянуться до Колькиных очков. – Немедленно сними эти стекляшки! – в ярости закричал он. – А то я тебя сожру вместе с ними! – И он угрожающе щелкнул челюстями.

– Сожрет, – как эхо подтвердили от двери. – Он может.

В дверях собрался весь 6 «Я» класс. Призрачные фигуры топтались у входа, пытаясь протиснуться вперед – в узкую дверь все желающие не помещались.

– Дети, немедленно в класс! – воскликнула Маргарита, пытаясь привести в порядок свои взлохмаченные волосы. – Урок сейчас начнется. Николай Сигизмундович, займитесь ребятами.

Но историку не так-то легко было выполнить это поручение. Скачущие вокруг него ботинки мешали подняться. Скрюченные пальцы Маргариты цеплялись за учителя, возвращая его обратно на пол.

В толпе призраков послышалось хихиканье.

– Не сметь! – гаркнул Господин, поворачивая свою голову к двери. – С вами я потом разберусь!

Он лапкой наступил на грудь Мишкина, который пытался заставить свои руки и ноги действовать слаженно. Получалось это плохо – Коля только беспомощно извивался на полу, не в силах встать.

– Лежать! – приказало ему существо. – Теперь ты будешь моим ужином.

– На ночь есть вредно! – вспомнил Мишкин одну из заповедей спортсменов.

В ответ раздался дружный хохот класса.

И тут Колька перестал дергаться. В школе, кроме смеха, слышался еще один звук.

Где-то далеко разбили стекло, с мелодичным звоном посыпались осколки. А потом раздался такой удар, что школа вздрогнула от подвала до крыши. Даже луна за окном как будто бы покачнулась.

И в ту же минуту фигуры у двери полетели во все стороны. Выпадая из лунного света, они растворялись в воздухе.

Нечисть в учительской замерла, повернув головы к выходу.

– Сонька! – из последних сил выдохнул Мишкин, не видя, но догадываясь, что так шумно в школу войти может только один человек – Сонька Морковкина.

– Колясик, ты там? – тяжело отдуваясь, спросила девушка. – Держись, я уже иду!

Последний ряд учеников во главе с очкастым Краскиным сам прыгнул в темноту, и на пороге появилась разъяренная Морковкина. Она мгновенно оценила ситуацию.

– Только в глаза ему не смотри! – предупредил Колька.

– А что на него смотреть? – в азарте воскликнула Сонька, уворачиваясь от налетевшего на нее Николая Сигизмундовича. Историк окончательно превратился в огромную сову, только длинные ноги выдавали в нем человека. На лестнице раздался грохот – не удержавший в воздухе свое массивное тело историк кувыркнулся на ступеньках.

– Ну, кто у нас тут еще? – обернулась Сонька.

Перед ней во весь свой рост встала Маргарита.

– Заклинаю огнем, ветром, водой и землей! – торжественным голосом начала она. – Призываю все силы этого места! Собираю всю злобу этих кабинетов! Остановись!

На все эти слова Морковкина только пожала плечами. Твердокаменную Соньку не брало никакое заклинание.

– Мадам, – сказала она, шагнув к географичке. – Вам плохо?

Маргарита быстро глянула на свои расставленные руки, видимо, ожидая, что между ними сейчас должна промелькнуть молния. Но искры из ее рук не сыпались. Она возмущенно хлопнула в ладоши.

– Я еще вернусь! – прошипела она, превращаясь в кошку.

– Брысь отсюда! – прикрикнула на нее Сонька, топнув ногой.

– Так, так, так, – ласково усмехнулся Господин.

Длинным телом он задвинул Мишкина к себе за спину. Там уже валялись растерзанные ботинки – шнурки из них были вырваны, подошвы надорваны.

– Хорошо, – кивнул бывший Юлий Чернов, заходя к Соньке сбоку и внимательно рассматривая ее. – Здоровое чувство юмора, хороший аппетит… Что еще нужно для столь юного создания?

Сонька медленно шла вдоль стены, не выпуская Господина из поля зрения.

– Где ты только, Колясик, отыскал такое чудовище? – с сарказмом в голосе поинтересовалась она. – Вечно тебя тянет в самые сомнительные места.

– Это не я, – пытался защититься Мишкин. – Он сам на меня вышел.

Господин громко хмыкнул, как бы говоря: «Это еще неизвестно, кто на кого вышел». Теперь он пытался так повернуться к Морковкиной, чтобы заглянуть ей в глаза. Но Сонька не давалась. Облик у нее сейчас был самый боевой. В мокрой пижаме и тапочках (в таком виде она и сбежала из больницы), с воинственно торчащими во все стороны волосами, с азартно горящими глазами.