Грейс чувствовала, как граница движется сквозь нее и дальше.

– Это словно за тобой наблюдают. И видят насквозь. Точно ты голая. И вся сжимаешься. Превращаешься в ничто.

Она преданно смотрела на крохотный снимок женщины, которую любила в том мире. Этот хрупкий, потрескавшийся снимок, весь измятый, который она разглаживала с таким тщанием, что Контролю было больно на него смотреть.

Итак, Грейс ушла по приказу вместе с несколькими сотрудниками из штата Южного предела и службы безопасности, и направились они к маяку, согласно указаниям прежнего директора. Об этом приказе, как и о сроке его действия, ему ничего известно не было. На подходе к маяку несколько солдат начали меняться, и поделать с этим было ничего нельзя. Несколько человек бросились в туннель, и с тех пор их никто не видел. Другие говорили о каких-то огромных тенях, что якобы приближались со стороны моря. Раскол между фракциями, а также споры с начальником пограничного отряда еще более осложнили их положение.

– Никто из них не выжил, нет, не думаю. Никто не знал, как выжить.

Но о своих действиях на маяке и отступлении на остров она говорила как-то туманно.

– Я делала, что должна была делать. Теперь все это осталось в прошлом. Я смирилась. И очень мало спала. – Невнятные объяснения, просто каша какая-то. В прошлом? Но ведь все это произошло совсем недавно.

Только тут до него по-настоящему дошло, что с Южным пределом покончено раз и навсегда. До сих пор еще теплилась надежда или иллюзия о каких-то последних редутах, долгой осаде, о сплочении людей вокруг общей цели – победить врага. Может, даже о создании отряда ученых, восставших против Зоны Икс. Но все это было плодом больного воображения, малодушным отрицанием очевидного. С Южным пределом покончено, даже если группа ученых заперлась в бункере и просидит там еще столетие. Даже если они наплодят там себе подобных, детей подземелья с бледными, как картофельные ростки, лицами, которые будут жить в постоянном страхе. И уже детям их детей будут рассказывать страшные сказки о злом и безжалостном мире, что воцарился на поверхности.

– А вы проходили подготовку для экспедиции? – Это была лишь догадка, но опиралась она на обилие собранных здесь боеприпасов и продуктов.

– Базовый защитный пакет, так мы это называли, – ответила Грейс. – Директриса распорядилась создать его для людей из управления и менеджмента. – Наверное, очень трепетно относилась к своей безопасности, надеялась пережить апокалипсис вместе с преданными ей людьми. Он был готов побиться об заклад, что «базовый защитный пакет» предназначался только Синтии и Грейс. С ним она никогда бы не поделилась.

– Раз вы к этому готовились, значит, у вас был какой-то план действий?

– Разве похоже, что у нас был план? – Злобная ироничная ухмылка. И тон изменился, наверное, заметила, что Кукушка зашевелилась, вот-вот проснется и может подслушать. – План был один – выжить, Джон. Выживать, тупо, день за днем. А о подробностях я умолчу. Следую определенным приказам и протоколам. Я осторожна, веду себя тихо. – Итак, Грейс вознамерилась прожить здесь до конца своих дней. Она уже смирилась с этой перспективой.

Кукушка привстала, опершись на локоть. Она была не похожа на человека, которого опоили снотворным. Взгляд пронзительный и острый, как лезвие кинжала. Кукушка не из тех людей, кому бы понравилось узнать, что ее одурманили или усыпили. Как и Контроль. И теперь, когда она уже не лежала на полу неподвижно, как мешок, Грейс смотрела на нее с уважением и даже страхом.

– Кто напал на конвой? – спросила Кукушка.

Никакого тебе там «доброго утра», ни малейшего интереса к тому, что они только что обсуждали. Интересно, много ли ей удалось подслушать, лежа здесь? Отложились ли в ее дремлющем сознании все эти слова о копиях и двойнике директора?

Грейс мрачно усмехнулась, пожала плечами и не проронила ни слова.

Кукушка пожала плечами в ответ, схватила протеиновый батончик, вскрыла упаковку ножом и жадно принялась за содержимое.

– Ну и гадость на вкус, черствый. Сталкивалась с чем-то необычным на острове? – спросила она с набитым ртом.

– Да здесь все необычно, – устало ответила Грейс, словно ей задавали этот вопрос слишком часто.

– Биолога видела? – Вот это называется прямой вопрос, не в бровь, а в глаз, и Контроль напрягся в ожидании ответа.

– Видела ли я биолога? – Она долго думала, словно разминала этот вопрос, рассматривала его под разными углами. – Видела ли я биолога? – Грейс щелкнула застежкой кобуры, достала нож, начала водить кончиком по земле, усложнять рисунок. Что это там у нее, спираль? Или две переплетенные спирали? Морская звезда или просто звезда?

– Отвечай мне, Грейс, – сказала Кукушка и встала перед ними, уперев руки в бедра – поза расслабленная и одновременно прекрасно сбалансированная, ее принимает человек, ожидающий неприятных неожиданностей. Словно у них тут военная тренировка.

Свет в окошке у лестницы немного померк, точно небо затянули облака. Птичка на улице продолжала что-то чирикать или нашептывать в такт поскрипыванию лезвия ножа, продолжавшего выписывать круги в пыли. Издалека донесся какой-то протяжный жалобный и невнятный звук, похожий на эхо, отлетающее от камней маяка. По стене стремительно вскарабкался геккон. Контроля охватило тревожное предчувствие, хоть он и не понимал, откуда ждать опасности – вблизи или откуда-то издалека. Кукушка хотела получить четкий ответ на один очень важный вопрос, и Контроль не знал, как она себя поведет, если Грейс не ответит.

Грейс покосилась на него и сказала:

– Если бы я, сидя здесь, стала бы докладывать этой копии, – она пальцем указала на Кукушку, – обо всем, что тут обнаружила, мы просидели бы здесь до скончания света.

– Ты на вопрос отвечай, – пробормотала Кукушка.

– Мы с Кукушкой тут что, случайные прохожие? – спросил Контроль. – Тогда, может быть, нам пора? – Его это задело. Не вопрос Кукушки, но отношение Грейс. Эта ее постоянная подозрительность уже стала утомлять.

– А ты знаешь, сколько я уже пробыла на этом острове, Контроль? Ты хоть раз спросил меня об этом?

– Ты видела биолога или нет? – спросила Кукушка голосом, больше похожим на грозный рык.

– Спроси меня, Контроль. – Она швырнула нож, он завибрировал, вонзившись в деревянный пол. Рука застыла на кобуре с пистолетом.

Контроль бегло взглянул на Кукушку. Может, он неправильно истолковал нечто важное?

– Сколько ты пробыла на этом острове? – спросил он.

– Три года. Я проторчала здесь целых три года.

Вокруг и за пределами помещения все словно застыло. Геккон будто прилип к стене. Контроль целиком ушел в свои мысли. Измученное лицо Грейс отражало нескрываемое удовлетворение. Она сообщила им нечто совершенно неожиданное, чего они не знали и знать не могли.

– Три года, – точно ослышавшись, пробормотал Контроль.