Корабль двигался вперед среди смертей и разрушений с обеих сторон. Случайный камень проделал огромную дыру в парусе, но других попаданий не было. Они чуть не наткнулись на квинквирему, которая потеряла множество гребцов и не могла отвернуть в сторону. Им пришлось остановиться менее чем в полете дротика от поврежденного судна. Многие гастаты напустились на его команду, чтобы очистили путь, а то они потопят этот проклятый корабль сами. Прошло несколько долгих мгновений; их корабль не двигался и вскоре стал мишенью для вражеских катапульт. Множество камней упало в воду прямо перед носом, а два попали на палубу второй квинквиремы, к которой было привязано их судно, и убили дюжину солдат. Квинт и его товарищи были беспомощны; им ничего не оставалось, как в безысходном страхе рассматривать крепостные стены с обеих сторон, гадая, когда будет выпущен следующий залп. Лишь по счастливой случайности их корабль и, что еще более важно, огромная лестница для штурма стен остались невредимы. Казалось, прошла вечность, прежде чем поврежденная квинквирема впереди кое-как освободила путь, позволив продолжить движение.

– Мы были на грани, ребята, – сказал, протискиваясь мимо, Коракс. – Дерьмовый способ умереть, столкнувшись с кем-то из своих, а? Или быть сплющенным, стоя на месте…

– Так точно, – ответили оба.

Но передышки не было. Снова и снова летели камни и стрелы. Вражеские артиллеристы постепенно пристреливали свои орудия, заключил Квинт. Не было другого объяснения, почему их сосредоточенные залпы стали так эффективны. И наконец, неизбежно, удача римлян иссякла. Двое солдат в переднем ряду упали с размозженными головами, пораженные одним и тем же камнем. Еще один гастат упал, когда ему пронзила грудь стрела толщиной в два пальца Квинта. Кровь быстро вытекла из его дергающегося тела, пока несчастный разевал рот и задыхался на пути в небытие. Она оставила малиновое пятно на досках палубы. На соседней квинквиреме троих солдат сбросило за борт, и они упали в промежуток между двумя кораблями. Бойцов давило инерцией кораблей и тянуло под воду, слышались ужасные крики. Квинт молился, то же делали его товарищи вокруг. Коракс, казалось, не обращал на все это внимания. Он шагал туда-сюда среди солдат, совершенно не замечая вражеского обстрела.

Коракс сделан из железа, решил Квинт. Сам он, конечно, не запачкал нижней одежды и казался спокойным, бросая вызов смерти, но Коракс вел себя уж совсем невозмутимо. Несмотря на пример центуриона, Квинт был благодарен судьбе, что они приближаются к цели. Там бог подземного мира Гадес наверняка снова поманит их, но лучше умереть, находясь на твердой земле.

Памм! Памм! У Квинта зашлось дыхание, он не поднимал глаз. Лучше было не смотреть. Раньше справа был Волк. Если боги назначили ему быть стертым из жизни, с этим ничего не поделаешь. Тем не менее кровь колотила по барабанным перепонкам, и страх отзывался в кишках. Трах! Вопль агонии донесся откуда-то из-за спины. С чувством вины Квинт ощутил облегчение от того, что камень поразил не его или Урция, и тут же пришел страх перед следующим камнем. Трах! Палуба затряслась под ногами, и явственно послышался звук упавшего сзади тела.

– Волк! – взвыл Невезучий.

Кровь брызнула на лодыжки Квинта, и он вздрогнул. Камнем Волку снесло голову – ничего не осталось ни от нее, ни от шлема с обрывком волчьей шкуры. Его укороченное тело растянулось перед товарищами, и в нем было не узнать их друга. Порванные артерии в остатках шеи пульсировали с каждым замирающим биением сердца, заливая палубу кровью. В палубе позади Волка осталась огромная вмятина, но, к счастью для других гастатов, камень отскочил в море.

– Волк, – прошептал Невезучий, его лицо посерело, как недельной давности снег. – Волк…

– Его нет, – охрипшим голосом проговорил Квинт, схватив Невезучего за подбородок и отводя его взгляд от изуродованного тела. Он посмотрел товарищу в глаза. – Его нет. Теперь боги позаботятся о нем. Возьми себя в руки.

На мгновение показалось, что Невезучий сейчас упадет, но он вытер кулаком слезы и кивнул.

– Я в порядке.

– Хорошо.

Квинт отпустил его, заметив, что Невезучий так крепко ухватился за свой мешочек с костями, что костяшки на руке просвечивали белым сквозь кожу.

– Слава богам, что этот бедняга полезет по лестнице позади нас, – вполголоса сказал он Урцию. – Иначе упал бы на нас.

– Ты прав. Так и случилось бы. – Урций сделал непристойный жест в сторону стен. – Погодите, доберемся до вас, шлюхины дети!

Квинт чувствовал ту же злобу. Если он доживет и доберется до врага, то заставит его заплатить за жизнь Волка: еще один товарищ требует мести.

– Мы уже почти добрались, ребята! – Крик Коракса было невозможно не услышать. Центурион указывал на маячившие над ними внушительные каменные стены шагах в полутораста впереди. – Успокойтесь. Помолитесь любимым божествам. Когда капитан отдаст приказ, команда поднимет лестницу. Как только она коснется верхнего края стены, лезьте наверх во всю прыть. Вы меня слышите?

– ТАК ТОЧНО! – проревели гастаты; их нервы и жажда мщения добавляли крику громкости.

Виззз! Виззз! Виззз! – раздались звуки прямо над головой. Квинт достаточно испытал до этого, чтобы сразу узнать звук летящих стрел. Бросив взгляд на верх стены, он заметил бойницы ниже крепостных зубцов, и у него сжалось в животе.

– У них есть еще другие метательные машины, – крикнул он центуриону. – Ближнего действия.

Коракс уже увидел это. Подбежав к капитану, он крикнул ему в ухо:

– Пусть гребут чаще. СКОРЕЕ!

На корабль обрушился шквал стрел: они падали в воду, свистели у самого уха и пробивали ткань паруса. Это были длинные железные стрелы, и они поражали многих солдат, пронзая их тела, как горячий нож пронзает сыр. Флейтисту снесло челюсть прямо перед капитаном. Завизжав, как сумасшедший, он подбежал к краю палубы и бросился в море. Потрясенный капитан обернулся к оставшемуся флейтисту, а потом к своему коллеге на другой квинквиреме.

Ему следовало сделать наоборот, в другом порядке, в тревоге подумал Квинт. Потребовалось несколько ударов сердца, прежде чем второй капитан потребовал ускорить темп гребли, а в это время весельники на судне Коракса уже работали что было силы. Гребцы второго судна попытались взять тот же ритм, но отстали на два гребка. В результате сдвоенная квинквирема повернула нос к другой части стены.

– В той секции стена выше, – в ужасе прошипел Квинт. – Достанет ли проклятая лестница до края?

– Проклятье! А на что еще надеяться? – прорычал Урций. – Если не достанет…

– ПОДНЯТЬ ЛЕСТНИЦУ! – заревел центурион. – Поднять в воздух, немедленно! Нам нужно сделать это до того, как враг начнет швырять в нас камни и неизвестно что еще. ШЕВЕЛИТЕСЬ!

Группа моряков, назначенных для этой задачи, не стала ждать подтверждения от капитана и расторопно принялась за работу. Схватившись за лежавшие у ног толстые канаты, они начали тянуть их через закрепленные на мачтах блоки. Когда слабину выбрали, канаты натянулись. Какое-то мгновение ничего не происходило. «Дерьмо! – подумал Квинт. – Лестница слишком тяжелая». Однако страх придал морякам дополнительных сил. Страх и розга Коракса, обрушившаяся на их плечи. Верхушка лестницы оторвалась от палубы на ладонь, потом еще на столько же.