– Мне никто не помогал. Я сильна в арифметике, – сказала она ему. – Если не верите, можете с моего разрешения написать настоятельнице в монастырь Святого креста. Я сделала второй комплект бухгалтерских книг для нее, чтобы банкир дал ей… Ох, Господи, мне, наверное, не следовало бы об этом говорить. Мать Мария назвала это грехом, но я не считаю это подлогом. Я просто изменила цифры, чтобы она смогла получить заем.

У Колина на лице было написано изумление. Алесандра решила, что он счел ее признание постыдным. Она прекратила попытки оправдаться и глубоко вздохнула.

– Что же касается ваших бухгалтерских книг, – продолжала она, – занесение сумм и подведение итогов не требуют специальных навыков. Это совсем не трудно, просто скучно.

– А проценты? – все еще недоверчиво спросил Колин.

Алесандра пожала плечами:

– Любой, у кого осталась в голове хоть капля разума, может высчитать проценты.

Колин покачал головой:

– Но ты же женщина…

Он хотел добавить, что не может представить, где она научилась бухгалтерскому делу, но Алесандра не дала ему закончить.

– Я знаю, что за этим последует! – воскликнула она. – Просто потому, что я женщина, вы считаете, что я не могу ничего знать, кроме последних новинок моды, верно? Да, сэр, это для вас сюрприз. Я моду ни в грош не ставлю!

Колин никогда не видел ее такой рассерженной. Глаза ее превратились в синий пламень. Убил бы ее за это.

Но сперва он ее поцелует, решил он неожиданно для самого себя.

Кейн пришел на выручку Алесандре.

– А мать Мария смогла получить свой заем, Алесандра?

– Да, конечно, – ответила Алесандра не без гордости. – Матушка не знала, что банкир просматривал второй комплект книг, в противном случае ей пришлось бы в этом сознаться из-за своей клятвы. Все монахини следуют очень твердым правилам. Она не обнаружила этого, а потом было слишком поздно. Она уже потратила деньги на новую часовню. Таким образом, все прошло гладко.

Колин усмехнулся.

– Могу поспорить, она очень жалела, когда ты уехала, – сухо сказал он.

– Не пора ли вернуться к началу нашего разговора? – предложил Кейн. Он встал и подошел к Алесандре. – Могу я взглянуть на ваш список?

– Да, конечно.

Кейн взял записную книжку и вернулся на свое прежнее место.

– Он не полный, – объяснила Алесандра. – Сейчас в списке десять фамилий, но если вы хотите добавить еще несколько, пожалуйста.

– Думаю, нам можно начать без Гвен, – провозгласил ее опекун. – Кейн, читай первое имя, а мы его обсудим.

Кейн развернул лист бумаги, пробежав глазами его содержание, и посмотрел на брата.

– Начинай, сынок, – настаивал его отец.

– Первым в списке стоит имя Колина, – объявил Кейн, уставившись на брата.

– Да, но я его вычеркнула, – объяснила Алесандра. – Вы видите, его фамилия зачеркнута? Пожалуйста, продолжайте читать те, что не вычеркнуты.

– Понятно, – сказал Кейн. – Но я хотел бы знать, почему вы его вымарали, Алесандра. Вы внесли его в свой список или это идея отца?

– Это я предложил, – ответил герцог. – Она даже не была знакома с Колином, когда мы начали составлять список. Я считал, что это будет прекрасная пара, но теперь вижу, что заблуждался. Они совершенно не подходят друг другу.

Кейн был совсем другого мнения. Он видел, что искры, проскакивающие между Алесандрой и Колином, вот-вот приведут к пожару и что каждый намеренно пытался не осознавать собственной обреченности.

– И почему ты пришел к заключению, что они не подходят друг другу? – спросил Кейн отца.

– Просто посмотри на эту парочку, сынок. Здесь не надо быть провидцем. Алесандра никак не может справиться со смущением, а Колин не перестает хмуриться, с тех пор как уселся рядом с ней. Сразу видно, они не ладят друг с другом. А без этого условия, видишь ли, не может быть надежного брака.

– Кейн, нельзя ли продолжить? – спросил Колин.

– Колин, сколько можно раздражаться? – спросила Алесандра.

Тот не ответил. Она обратилась к Кейну.

– Он был болен, – напомнила Алесандра старшему брату, как бы извиняясь за мрачное настроение Колина.

– В этом-то все и дело, – вмешался его отец, бросив на Колина суровый взгляд.

– Если бы Колин согласился жениться на вас, Алесандра, вы вышли бы за него? – допытывался Кейн.

– Он уже отказался, – объяснила Алесандра. – Честно говоря, он никоим образом не подходит.

– Почему не подходит? – спросил Кейн.

– Ты отстанешь? – не выдержал Колин.

Кейн не обратил внимания на протесты брата, впрочем, так же как и Алесандра. Она хмурилась, раздумывая над ответом, – не хотела ставить Кейна в тупик, но и не желала пускаться в пространные объяснения.

– Он не подходит, потому что не притронется к наследству моего отца.

– Я лучше сквозь землю провалюсь, чем сделаю это!

– Ну теперь вы понимаете?

Кейн ничего не понял. Выражение лица брата не сулило ничего хорошего.

У Колина был такой вид, словно он был готов перегрызть горло любому, а Кейн вовсе не хотел стать его первой жертвой.

– А нельзя ли все-таки поискать выход из создавшегося тупика? – помолчав, спросил Кейн. – Нужно дать Алесандре время, чтобы…

– Но времени-то нет, – возразил отец.

– Я благодарна за ваше беспокойство обо мне, Кейн, – добавила Алесандра.

– Читай дальше, сынок. Назови второе имя в списке. Кейн покорился. Второе имя тоже было вычеркнуто.

Кейн перешел к третьему.

– Хортон, – прочел он. – Граф Уитонский.

– Я встречал его однажды, – объявил отец. – Он мне показался достойным молодым человеком.

Кейн кивнул в знак одобрения, однако Колин покачал головой.

– Почему ты против, Колин? – спросил его брат,

– Он пьяница. Не подходит.

– Он пьяница? – переспросил Колина отец, – Никогда не подумал бы этого о Хортоне. Вычеркни его, Кейн, – добавил он сердито. – Я не позволю Алесандре выйти замуж за алкоголика.

– Спасибо, дядя Генри.

Колин чувствовал, что вот-вот взорвется. Ему потребовалось собрать все свои силы, чтобы сдержаться. По правде говоря, он не понимал, почему так волнуется. Ведь он решил не жениться на Алесандре, но, видит Бог, ему становилось плохо от одной только мысли, что к ней прикоснется кто-то другой!

И как будто невзначай Колин откинулся на диванные подушки и положил свою руку на плечо Алесандры, Она инстинктивно и незаметно пододвинулась к нему ближе. Он почувствовал ее трепет и понял, что эта пытка была ей также ненавистна, как и ему.