Но не тут-то было.

Сначала мне приходилось вместе с Весниным раскладывать палатку. У него получалось так ловко, словно он работал продавцом в спортивном магазине, я же за десять дней так и не научилась проделывать эту процедуру самостоятельно. Потом наступало время готовить ужин.

«Нет ничего вкуснее печеной картошки и чая, приготовленного на костре!» – блаженно закатив глаза, говорил Веснин. И все (кроме меня, естественно) были с ним полностью согласны. Что по мне – то картофель я предпочитаю готовить во фритюрнице, а чай заваривать в изящном фарфоровом чайничке. Я брезгливо цедила пойло, в котором то и дело попадались в лучшем случае размокшие макаронины, а в худшем – погибшие страшной смертью размокшие гусеницы и которое все прочие участники похода называли ласковым словом «чаёк».

Но и это еще не все. Если бы после чаепития можно было наконец забраться в чертову палатку и уснуть, мне бы было намного легче. Но нет – перед сном походники, дабы соблюсти неписаные законы «стаи», пели под гитару. Особенно старался Веснин. Пощипывая струны пальцами, испачканными в золе, он, прикрыв глаза, фальшиво голосил:

– Учкудуууук!!! Три коло-о-одца!

Или:

– Все мы ба-а-абы стерррвы, – так именно он и пел, с длинным грассирующим «р», на манер Высоцкого.

Сидя на очередном грязном бревне, я мрачно слушала завывания про солнышко лесное и тщетно мечтала, чтобы наши палатки наконец «сложили крылья». К концу похода нервы мои были, мягко говоря, на пределе.

И теперь выясняется, что PR-Эльвира только и мечтает об этой каторге.

И вот я дремала на заднем сиденье Великолепного Автомобиля Великолепной Эльвиры, когда поняла, что не могу завидовать такому. Я не могу завидовать резиновым сапогам, двуспальной душной палатке и шляпе с сеткой от комаров. Если немного перефразировать всем известный афоризм, то эта идиллия называется «ад в шалаше». С моей точки зрения.

Да, я хотела быть с Весниным, но я хотела жить вместе с ним совсем другой жизнью – жизнью, к которой привыкла я. Светские рауты, показы мод, путешествия в Европу, бильярд, кино – вот что я люблю. Я такая.

А Веснин…

Интересно, зачем он вообще позволил раскрутиться этому неторопливому сонному разговору. Ведь он знал, знал, стервец, что я подслушиваю, несмотря на то что я изо всех сил играла роль безмятежно спящей (может быть, даже немного переигрывала – время от времени я судорожно всхрапывала, и тогда Веснин вздрагивал и едва не выпускал руль из рук).

Может быть, он хотел доказать мне, что счастлив? Если так, это жестоко.

А может быть – даже скорее всего – он пытался дать мне понять, что у нас с ним все равно ничего не получилось бы. Не было бы Эльвиры, так в конце концов появилась бы другая любительница сеток от комаров и гитарных песнопений.

Если так – Веснину почти удалось меня в этом убедить. По крайней мере, впервые за все это время я почувствовала, что готова его отпустить. Не его самого, конечно, он-то давно не был моим – воспоминания, пустые слезы в подушку, – в общем, то, что столько дней не давало мне покоя.

И еще кое-что: если я когда-нибудь и надену вуаль, то это будет не антикомариная панама, а какая-нибудь староанглийская «шапо-капот».

Кстати, надо бы подумать об этом в ближайший Хэллоуин.

* * *

Поскольку уснуть мне все равно не удалось из-за переизбытка впечатлений, я набрала номер Жанны.

Она не сразу взяла трубку. И, услышав ее голос, я поняла, что у нее-то, в отличие от меня, не было никаких проблем с засыпанием.

– Слушаю, – прохрипела Жанна, – кто это в такую поздноту?

– Правильнее сказать, в такую рань, – улыбнулась я – половина шестого утра.

– Что? Сашка, ты? Ты спятила? Чего трезвонишь, я не одна.

– Рада за тебя. А я вот, между прочим, только что пришла.

– А я уже два часа бай-бай.

– Вот это мне и интересно. Мы пришли в клуб вместе, ты прекрасно видела, что я напилась. Почему же ты бросила меня? Почему не помогла мне, не поймала такси?

– Саш, ну хватит, – проныла Жанна, – прекрати. С тобой же все в порядке.

– Но со мной могло произойти что угодно! Меня могли ограбить или завезти куда-нибудь. Ты об этом не подумала?

– Подожди минутку, – в трубке послышалась какая-то возня, а потом я услышала уже нормальный, не приглушенный голос Жанны. – Пришлось в ванную уйти. Саш, ну извини. Но ты сама виновата.

– Я?!

– Конечно! – жестко подтвердила она. – Напилась как свинья. А я только-только познакомилась с приличным мужиком. Я не могла к тебе подойти, потому что ты выглядела, как… как… Ладно, не будем об этом. В общем, если бы я призналась, что ты моя подруга, то он бы мог подумать, что и я такая же.

Ее слова больно укололи меня. Лерка бы так никогда не поступила. Лерка бы… Эх, но что о ней сейчас вспоминать?

– Какая? – я прокричала это так громко, что кто-то из соседей, не выдержав, принялся стучать неким железным предметом по батарее. Глупый, он (или она?) не знал, что если уж я разозлилась, то утихомирить меня практически невозможно. Вот если бы сей скандальный сосед возник бы на пороге моей квартиры с огромным шоколадным тортом на вытянутых руках, тогда, возможно, я бы ненадолго умолкла, почувствовав желанное умиротворение. Но это лишь в том случае, если бы торт оказался действительно вкусным.

– Я же сказала, не будем об этом, – голос Жанны был мягким, как ватное одеяло, – и потом, я же видела, что вокруг тебя суетилась какая-то парочка. Это что, твои знакомые?

Я хотела было рассказать, что это и был мой легендарный бывший любовник Андрей Веснин, но потом промолчала. Все равно Жанну ничего не интересует, кроме нее самой.

– Ладно. Спи со своим Шварценеггером. Я тоже пойду.

– Между прочим, знаешь, кто он такой?

– Внешне похож на вышибалу.

– А на самом деле нефтяной магнат, – победно воскликнула Жанна, – и я ему очень понравилась! Он мне тоже.

– А как же тот миллионер, за которого ты замуж собиралась? У тебя ж с ним все серьезно было!

– Было и сплыло! – мне было слышно, как Жанна щелкнула пальцами. Как же просто все у нее получается – оп-ля! Был миллионер, нет миллионера! Вернее, есть, но совсем другой. – Он очень богат, – она снова понизила голос, – баснословно богат, Сашка. Вот бы мне раскрутить его на замужество. Тогда бы все мои проблемы были решены раз и навсегда.

– Разве у тебя есть какие-то проблемы?

– Спрашиваешь! Кстати, Сашка, вот ты на меня злишься, а у меня есть тебе подарок.

– Что еще за подарок? С барского плеча?

– Помнишь Семена Успехова?

Имя показалось мне знакомым.

– Мы познакомились с ним в «Сеттабелле». Помнишь, в тот день, когда ты купила парик?