«Райни ра» – тот, кто приходит на помощь.

Незнакомец удивленно изломал тонкую бровь и пробормотал:

– Достоин уважения чужестранец, знающий язык не своей страны!

Кальмеранка улыбнулась. Послушалась совета – отступила на шаг, чтобы снова взглянуть на картину.

На ней не оказалось земли, ибо земля стала небом – черной бесконечностью, в которой раскручивалась звездная спираль, раскидывала мохнатые лапы. Левый отросток жаждал захватить триумвират звезд, правый распадался в едва прозрачную дымку. Как и рассказывал ТаТерон, здесь не имелось четких пределов, все казалось зыбким, струящимся, и в то же время вечным. Края полотна были единственными границами картины, и они не принадлежали кисти художника. Впрочем, Роуз и тут оставался верен себе – чем ближе к ним подбиралась вселенская темнота, тем сильнее таяла, превращаясь в ничто. Наверное, так и должно было выглядеть время…

– Ух ты! – воскликнула Изабелла, позабыв о собеседнике.

– Даже самая лучшая копия не вызовет такого ощущения глубины и объема, как оригинал, – довольно сказал фриммец, указывая на табличку с названием картины.

– «Малый Млечный путь», – прочитала Изабелла. – Тот самый, о котором говорил наш гид?

– Да, и это оригинал. Скажем, пресловутая «Собака» или «Черное облако» представлены в репродукциях. Это очень хорошие репродукции, но…

– Оригинал лучше по умолчанию, – улыбнулась Изабелла, – понимаю вас!

Она жадно вглядывалась в породистое лицо, которое казалось ей знакомым. Чем-то высокородный напоминал Филиппа Говарда. Секретарь иногда являл собой квинтэссенцию гордыни и высокомерия, что не вызывало у Белки никаких отрицательных эмоций, поскольку за маской сноба скрывался юноша с доброй и чувствительной душой. Но гордыня и высокомерие этого мужчины были цельными. Как сказал бы Уолли – «цельнокристаллическими». Это ощущалось в навеки застывших на лице морщинах гримасы презрения, в повелительных жестах красивых рук, в хорошо поставленном голосе, которым хозяин владел полностью, прекрасно передавая полутона и оттенки сказанного.

– Вы прибыли к нам на отдых? – вкрадчиво поинтересовался фриммец.

– Да, – ответила Изабелла, – мне довелось однажды бывать в вашем сказочном мире, но, честно говоря, я тогда была влюблена и плохо помню все, кроме предмета своей страсти.

Мужчина усмехнулся. Жестом опытного искусителя полуобнял ее за талию, подвел к следующей картине.

– Ошибки молодости порой сложно исправить, – заметил он, – надеюсь, вы их не совершили?

– Их количество, к счастью, не достигло критической отметки, – засмеялась она, краем глаза замечая, как Уоллер, чуть обернувшись, коснулся двумя пальцами мочки уха, что означало: «Я вас слушаю». Тайерхог только хмыкнул, когда фриммец спросил:

– Парга элья, могу ли я пригласить вас на ужин?

– Боюсь, мой график пребывания здесь слишком плотный, – расстроенно ответила Изабелла, делая небольшой шаг ближе к картине и тем самым аккуратно высвобождаясь из объятий, – я ужасно огорчена терять интересного собеседника, каковым вы, высокородный, являетесь безо всякого сомнения! Но, возможно, мне придется побывать здесь снова…

И она замолчала, сделав вид, что полностью поглощена картиной, изображавшей утлую лодчонку на прозрачно-зеленой воде канала. Зачем насиловать свою память, пытаясь вспомнить, где она могла видеть этого мужчину, если можно просто получить его контакты?

– Где вы остановились? – уточнил фриммец.

– В «Берилловой армилле».

– Вам передадут информацию, – кивнул он, оглядывая ладную фигурку Изабеллы с опасным огоньком в глазах, – мне тоже будет приятно пообщаться с чужестранкой, покоренной Роузом!

Перстень на пальце потеплел – включился режим мнемосвязи.

«Покорить приятную чужестранку, общающуюся с Роузом».

Прозвучавший в сознании голос Виллерфоллера переиначил всю фразу, отчего Белка едва не потеряла контроль и не захохотала. Уолли прав, ох, уж эти местечковые ловеласы!

«Бросай флиртовать с кем ни попадя и иди искать собаку! – продолжил беззвучную беседу тайерхог. – Джей утверждает, будто видел ее в детстве, и отказывается признать, что собаки на картине и в помине нет!»

Перед тем, как направиться к ним, Изабелла еще раз посмотрела на воду канала. Такую же зеленую, как глаза Демпси Монтегю. И такую же завораживающую.

Собаки на картине не было. Как владелица художественной галереи Изабелла разбиралась в живописи и могла сказать, что репродукция отличная, просто первоклассная. Но… Репродукция! Да, техника нанесения мазков была той же самой, однако эта кисть не захватывала в плен Вечность, не заставляла нарисованную реальность стать объемной.

– Риан, а ты видишь собаку? Видишь? – горячился Уоллер.

– Не вижу, – широко улыбался чернокожий фриммец, – ее не видит никто из моих родных, друзей и знакомых. Но слухи о том, что она там есть, не утихают с того момента, как к Роузу пришла слава. Может быть, – он повернулся к Изабелле, – ноэль ее разглядит?

«Ноэль» подошла к картине так близко, что едва не уткнулась носом в силовой экран. Атласная лента реки неспешно раскручивалась меж берегов, покрытых травой и полевыми цветами, над которыми порхали бабочки. Картина была полна светом так же, как «Малый Млечный путь» – тьмой. Но если та, оригинальная, тьма дышала, то здесь становилось хорошо на сердце от одних лишь красок – ярких, чистых.

– Хотела бы я увидеть оригинал! – пробормотала Изабелла, зажмуриваясь: разноцветные пятна под веками играли в догонялки. – Но вы правы, собаки я не вижу.

– Великая Сопричастность, я точно помню, что она была! – пожал плечами Анджей. – Взбиралась по пологому склону, вот здесь… И с нее текла вода!

– Здесь не будет собак хотя бы потому, что это Тэльфоллер, где собаки не водятся! – назидательно сказал Уолли.

– Тэльфоллер? – изумилась Белка.

Залитые солнцем берега могли принадлежать и Кальмерану, и Земле, и Фримму. Но только не Тайшелу с его небом цвета юного лотоса!

– Конечно! Взгляни сюда, на мелководье, видишь? Сквозь воду видны белые узоры… Это пресноводные звезды, которые водятся только у нас и больше ни на одном из миров Унии не приживаются.

– А зачем им приживаться в других мирах? – уточнил дотошный тайшелец.

– Они отлично очищают воду, – пояснил тайерхог. – У нас их разводят целыми плантациями и продают владельцам производств, не имеющих замкнутого цикла. Бизнес недорогой. Звезды неприхотливы и быстро размножаются, поэтому при небольших вложениях получается приличная прибыль. Их пытались адаптировать биологи и с Земли, и с Фримма, но пока ни у кого не выходит.

– А остальные миры? – уточнил Анджей.

– На Кальмеране экология еще не испорчена индустриальной эрой, а на Тайшеле вы давно взялись за ум, перестав гадить собственной земле, – улыбнулся Уоллер. – Риан, чего мы встали? Идем дальше!