И действительно, увиденное настолько поразило вошедших, что они застыли у порога. Изя, совершенно удовлетворенный произведенным впечатлением, взял на себя роль заботливого и внимательного хозяина, подтолкнул коллег вперед и продолжил презентацию «пятизвездочной» темницы.

— Как вы изволили заметить, это всего лишь гостиная, так сказать, место для коллективного общения. Но в нашем суетном мире каждому индивидууму просто необходимо иногда побыть один на один с самим собой. Для этого предусмотрены три одиночных камеры.

И спецдружинникам были продемонстрированы три вполне комфортные комнаты, с прекрасной мебелью, причем каждая из них была обустроена с учетом характера и привычек каждого из членов «Дружины специального назначения». Первая, самая большая, отличалась роскошью, столь любимой средним богатырем. Вторая, чуть поменьше, была обставлена попроще, но зато более функционально, а третья явно готовилась принять особу женского пола.

— Извини, но для Моти отдельной камеры устроить не удалось, — обратился светящийся от счастья Изя к своему другу. — Так что он будет спать либо у тебя, либо в гостиной.

Трехголовый Змей, подотставший от всей честной компании по независящим от него обстоятельствам (повар поначалу отказывался отдать бак с кашей), очень не любил, когда его судьба решалась без его участия. Именно поэтому в следующее мгновение раздалось победное стрекотание Моти, и массивная тушка с большим трудом протиснулась в узкие двери. Далее последовал скоростной осмотр помещения, и вскоре в нем не осталось ни одного уголка, куда бы любопытный Змей не сунул хоть один из своих носов. По окончании данной процедуры Гореныш решительно направился в роскошную камеру Изи, плюхнулся гам на персидский ковер и тут же захрапел.

— Похоже, у Моти другое мнение на предмет места для ночевки, — улыбнулся Солнцевский, умильно наблюдая, как умаявшийся любимец сладко причмокивает во сне.

От трехголового соседа Изя был явно не в восторге, однако ни возражать, ни возмущаться не стал. Знал о полной бесперспективности и того и другого.

— Ладно, ерунда. Только имей в виду, если левая голова опять будет храпеть, словно старый медведь-маразматик в свой берлоге, я кину в него чем-нибудь тяжелым.

— Если будет так, как ты рисуешь, левую голову еще быстрей разбудят правая и центральная. Они больше всех от храпа страдают.

Заботливый Илюха поплотнее закрыл дверь, дабы не беспокоить заснувшего Гореныша, и плюхнулся на диван в гостиной. Его примеру последовали остальные.

— А что, по-моему, неплохая идея, заранее подготовить себе тепленькое местечко в темнице, — обратился к друзьям черт. — Или таки есть возражения?

Все обратили свои взоры на среднего богатыря, и, как и следовало ожидать, никаких возражений не последовало.

— Ты расскажи, как тебе такая идея на ум пришла? — озвучила общий вопрос Соловейка.

— Так очень просто, — краснея от удовольствия, начал свой рассказ черт. — Помнишь, в прошлый раз, когда нас в темницу посадили, сам Берендей велел доставить в камеры приличную мебель и кормить нас по высшему разряду?

— Согласна, — кивнула головой Любава, — кормили, конечно, неплохо, только вот пирожки с семгой у княжеского повара были не ахти, да и кулебяка ему явно не удалась. Вот я…

— Конечно, конечно, — торопливо перебил коллегу Изя. — У тебя и пирожки, и все остальное получается не в пример лучше, но дело не в этом. А в том, что я еще тогда подумал, что неплохо было бы заранее обустроить это местечко по своему вкусу. Чтобы в следующий раз мотать срок в комфортных условиях.

— А почему ты был так уверен, что мы сюда снова попадем, да еще в полном составе? — удивился Илюха.

— Я тебя умоляю! — отмахнулся от друга черт. — С нашей службой, твоим характером, Любавиным темпераментом и моим умением влипать в истории это было практически неизбежно. Вот я и решил заранее подготовиться.

— Но ведь темница-то княжеская? — осторожно поинтересовался Муромец.

— Ну и что? — удивился средний богатырь. — Она такой и осталась. В уставе караульной службы ни слова не сказано, что нельзя запрещать потенциальным заключенным за собственные средства производить ремонт и перепланировку в своих камерах! Зосима, подтверди.

Старый вояка вздохнул и кивнул головой.

— Если не запрещено, значит, разрешено, — торжественно резюмировал черт. — Так что располагайтесь, отдыхайте, я уже распорядился — скоро принесут поесть.

Последние слова среднего богатыря вызвали очередной вздох Зосимы. Изя тут же переключил свое внимание на него.

— Надеюсь, на правах хозяина, ты разделишь с нами нашу законную пайку?

— Ага, пайку, — пробурчал старый богатырь, — такой пайкой можно пару десятков богатырей накормить.

— Хорошо, что ты напомнил! — подскочил на месте черт и звонко хлопнул себя по лбу. — Говорят, тут Алеша Попович со своими орлами срок мотает? Так ты вели их сюда привести, это, конечно, не «Чумные палаты», но мы гостям всегда рады!

— Дык не положено, — обреченно заметил Зосима.

— Тащи свой устав, будем искать, где там написано, что узника нельзя переводить из камеры в камеру. Если найдем — снимаю свою просьбу.

— Не поверите, это не устав, а решето какое-то, — как только закрылась дверь, тут же выдал Изя, — дырка на дырке. При должной трактовке можно любые условности обойти. Вот когда я служил в НКВД…

— Да погоди ты со своим туманным прошлым, — остановил его Илюха, — ты скажи, как тебе удалось убедить Зосиму в своей затее участвовать? По всему видно, он калач тертый. И несмотря ни на какие дырки в уставе, никогда бы не позволил из тюрьмы дом отдыха делать. На чем ты его поддел?

Буквально на секунду Изя смутился, но тут же отбросил не свойственное ему состояние и скромно признался:

— Во время прошлой своей отсидки я в картишки со стражей перекинулся, а он нас застукал и страшно рассердился. Мол, порядок, дисциплина и прочая лабуда. Он ругается, а я смотрю, у него глаза горят. Я такой огонек очень хорошо знаю, он только у заядлых игроков бывает. Так я возьми и предложи ему партейку в дурачка сыграть. Он, конечно, покобенился для порядка, но согласился. Вот, собственно, и всё.

— Как всё? — удивилась Соловейка.

— Так всё, — резюмировал более догадливый Солнцевский, — судя по всему, именно Зосима и проиграл нашему общему другу вчистую.

На сияющей физиономии черта читалось полное одобрение слов старшего богатыри.

— Дальше все было делом техники. Обработал его, как положено, а потом предложил в обмен на все его движимое и недвижимое имущество произвести некоторые изменения на подведомственной ему территории.

— И он согласился? — изумился Муромец, заподозрив Зосиму в государственной измене.

— Не сразу, конечно. Он мужчина ответственный, да и служака честный. Сдался он только тогда, когда я уверил его, что наши действия ни в чем не будут противоречить уставу.