— Вам холодно, — сказал Топильский, — пойдемте в более теплое место. Вы успели поесть у Веры? Может, отправимся в какой-нибудь тихий ресторанчик? О, простите, забываю, что женщины не практикуют есть на ночь.

— Нет, не в этом дело, я на ночь ем, — поспешно ответила Марина. — Но не сегодня. Я очень устала. Вы можете отвезти меня в отель?

— Конечно. Но при одном условии — завтра мы увидимся вновь. Не возражаете?

Марина улыбнулась:

— Не возражаю. До понедельника я абсолютно свободна.

Топильский подставил руку, Марина взяла его под локоть, и они направились в сторону храма Христа Спасителя, за которым их ждала машина.

Швейцар подошел к машине, намереваясь открыть дверь, но Топильский опередил. Он обошел Lexus и сам открыл дверцу для Марины. Подал руку. Марина оперлась на теплую ладонь и ступила на мокрый тротуар.

Топильский проводил ее до лифта.

— Прощаюсь только до завтра, — сказал он. — Не забудьте о своем обещании. В два часа я заеду и заберу вас на обед.

— Буду с нетерпением ждать, Вячеслав, — Марина улыбнулась.

Топильский взял ее руку осторожно, будто она была из хрупкого фарфора, и поднес к губам со словами:

— Вы восхитительны, и это не лесть, а грубая констатация факта.

Марина засмеялась:

— Уточнили специально для любительницы резких и безапелляционных суждений?

Наконец, они распрощались, и Топильский направился к выходу. Марина смотрела ему вслед, все еще улыбаясь. Топильский ей нравился. Очень. Это стоило признать.

— Кто это был? — грубо и слишком громко произнес знакомый голос.

Марина оглянулась. Сергей стоял на первых ступеньках лестницы, ведущей на этажи, и опирался о перила. Если бы не голос, то Марина не смогла бы сразу узнать его. Одетый с иголочки в хорошие и дорогие вещи, ухоженный, с осанкой, столь хорошо знакомой Марине, — осанкой человека, знающего цену себе и оценивающего остальных.

Проходящий мимо служащий отеля на минуту задержался около Сергея.

— Сергей Петрович, ваш заказ выполнен. Газеты доставили в номер, согласно вашему обычному списку.

— Спасибо, Андрей, — ответил ему Сергей так, будто знал служащего сто лет, а доставка в номер газет по списку была самым обычным делом.

— Кто он? — повторил Сергей свой вопрос.

— Кто ты? — спросила удивленная Марина.

— Я все еще тот человек, которому ты вчера призналась в любви.

— Вот уж нет! — прошипела Марина. Она была вне себя от злости, но место, где они разговаривали, не позволяло дать выход эмоциям. — Я призналась в любви очаровательному безработному экономисту, а не альфонсу!

— Альфонсу? — Сергей чуть не свалился с лестницы. — Ты о чем?

— О той подставе, что вы с Прохоровым организовали! Надо же было придумать такую абракадабру с флэшкой! Из-за вас погиб человек! Пожалели, хотя бы, Ганнибала! Пес-то тут причем?

— Стоп! — резко прервал ее монолог Сергей. — Кажется, нам стоит поговорить в другом месте. Или я чего-то недопонял, или ты действительно считаешь меня виновным во всех смертных грехах.

— Считаю, — вновь зашипела Марина. — И разговаривать нам не о чем!

— Вот уж позвольте мне решать, — сказал Сергей. И не успела Марина опомниться, как он схватил ее за руку и потащил в сторону ресторана.

Метрдотель склонился в полупоклоне, официант чуть не распластался на полу — до такой степени все желали угодить Сергею. Их провели в отдельный кабинет, где уже был накрыт умопомрачительный стол.

Сергей поднял с диванчика необъемный букет роз и протянул его Марине со словами:

— Я готовился к нашей встрече, это тебе.

— Тебя здесь все знают. Часто останавливаешься в этом отеле?

— Нет, просто это мой отель.

И сказал он это так просто и обыденно, как само собой разумеющееся, что Марина едва не выронила цветы.

— Твой? Ты же безработный! Или это ложь, как и все остальное?

— Марина, солнышко мое, я никогда не лгу. Иногда не говорю всей правды, всех подробностей, но это не одно и тоже.

— Как раз одно и тоже! — вскипела Марина. Наконец она смогла дать волю эмоциям. Марина топнула ногой. — Одно и тоже! Даже хуже! Ты обманул меня!

— Погоди, давай присядем и поговорим спокойно, — Сергей сделал приглашающий жест, указывая на стол. — Вина?

— Я бы сейчас и от водки не отказалась, — буркнула Марина.

— Попробую объяснить, — начал Сергей, разливая вино. — Я тебе не лгал, просто у нас не было времени для подробного разговора. Я честно признался, что в настоящее время безработный, в свободном полете. Это значит, что я ничем конкретно не занимаюсь, не хожу ни в какие офисы, не произвожу никакого продукта.

— А как же отель?

— Я им владею, вот и все. Здесь хороший управляющий, человек, которому доверяю я и мои аудиторы. Отель приносит деньги, а я пользуюсь этими деньгами и продолжаю ничего не делать. Кроме отеля, у меня есть акции, в том числе и крупных компаний, пара газет, одно небольшое издательство деловой литературы, недвижимость и земля в различных частях страны. Но везде есть люди, которые непосредственно занимаются управлением, заставляют механизм вращаться. Я лишь в общем контролирую процесс.

— Значит… ты богат? — Марина во все глаза смотрела на Сергея, еще не в силах уяснить, принять, поверить в услышанное. — А как же та скромная и, прямо скажем, разбитая, квартирка в Питере?

— Насчет нее я тоже не лгал. Помнишь, я сказал, что это моя студенческая квартира, я не живу в Питере постоянно, а для того, чтобы несколько раз переночевать, вполне достаточно и этой. Я больше предпочитаю находиться на даче за городом, в той квартире бываю, когда задерживаюсь в городе допоздна.

— А где ты живешь постоянно?

Сергей улыбнулся:

— Нигде. Я же в свободном полете. Я тебе только что признался, что имею недвижимость в разных городах, в том числе и квартиры. Несколько в Москве. Кое-что в найме, кое-что берегу для себя и, когда посещаю эти города, останавливаюсь, так сказать, дома.

Марина задумчиво возила пальцем по скатерти. Черте что! Немыслимо! Абсурдно. И в то же время, все сходится. Он, действительно, раньше не лгал. Просто не успел сказать правду, а Марина сама домыслила остальное. Так, как ей захотелось.

— Откуда у тебя это все? — тихо спросила она.

— Помнишь, я говорил, что в свое время играл на бирже? Первый миллион заработал там. Ну а дальше проявился, если позволишь быть нескромным, талант экономиста. Выгодные вложения. Ну, и что греха таить, игру на бирже я не оставил.

— А как же корреспондент, моряк, священник?