округа. В полку традиционно было много офицеров из прибалтийских немцев. Как и в случае с кавалергардами, служба в конной гвардии требовала больших средств, но зато давала возможность получить хорошие связи, в отличие от обычного армейского полка. Возможно, выбор Г. Е. Гинцбургом службы для сыновей был связан с тем, что В. И. Асташев, компаньон Гинцбурга, тоже начинал военную службу в 1855 году в звании корнета лейб-гвардии Конного полка. К тому же благодаря офицерскому чину можно было получить личное дворянство, чем и воспользовался старший брат Альфреда Александр в 1884 году[252].

Согласно формулярному списку барона А. Г. Гинцбурга, Альфред прибыл и был зачислен в списки полка 28 июня 1885 года, произведен в унтер-офицеры 8 ноября 1885 года. Он был прикомандирован к лейб-гвардии Конному полку для держания офицерского экзамена при Главном управлении военно-учебных заведений 9 марта 1886 года и выдержал экзамен по I разряду 16 июня 1886 года. 1 июля 1886 года Альфред Гинцбург прибыл в полк и 7 июля был произведен в эстандарт-юнкера. Высочайшим приказом по военному ведомству 5 января 1887 года А. Г. Гинцбург был произведен в корнеты со старшинством с 7 августа 1885 года[253], но уже 28 сентября 1888 года был зачислен в запас армейской кавалерии[254]. Надо заметить, что перед произведением Альфреда Гинцбурга в корнеты последовала высочайшая резолюция 23 декабря 1886 года с разъяснениями Военного министерства о том, что офицеры запаса иудейского вероисповедания не должны были призываться в войска «вследствие племенных особенностей — крайне неудобно подчинять офицеру-еврею нижних чинов христианской религии»[255].

Судя по всему, Альфред с самого начала не рассчитывал служить в гвардии и еще в 1885 году хотел поступать в Горный институт. В письме С. Вайсендорфа Альфреду Гинцбургу 28 октября 1885 года из Санкт-Петербурга в Замброво (Ломжу), где квартировал полк, он спрашивал Альфреда:

Как-то Вы поживаете в своем кавалерийском далеке? Как Вы чувствуете себя? Интересно бы Вас увидеть в кавалерийском мундире. Как время проводите? <…> Намерены ли Вы скоро приехать к нам? Вероятно, не раньше Нового года, тогда же, кажется, и Вашей службе конец. Сейчас принимаетесь за осуществление мысли о поступлении в Горный институт?[256]

Надо заметить, что, будучи на службе, Альфред Гинцбург состоял вольнослушателем Санкт-Петербургского университета. В 1886/1887 академическом году и в осеннем семестре 1887 года он прослушал лекции за 5-й, 6-й и 7-й семестры физико-математического факультета, в частности, курсы А. Н. Коркина (интегрированные дифференциальные уравнения), А. А. Маркова (теория вероятности), Н. П. Долгорукова (теоретическая астрономия), Н. А. Меншуткина (органическая химия), О. Д. Хвольсона (решение задач по физике), С. П. Глазенапа (астрономия), А. М. Жданова (высшая геодезия), А. И. Воейкова (физическая география), И. И. Боргмана (электричество), Д. К. Бобылева и других[257]. По данным российского исследователя П. В. Лизунова, Альфред Гинзбург, выйдя в отставку, обучался в Высшей горной школе в Париже и в Америке, где получил диплом горного инженера[258], однако в документах он никогда не подписывался «горный инженер». После Парижа он совершает ознакомительную поездку в Соединенные Штаты Америки, где в Калифорнии изучает подробности гидравлической промывки золотоносных песков — новую технологию, которую впоследствии решает опробовать на приисках Ленского золотопромышленного товарищества («Лензото»)[259].

Интерес Альфреда к золотопромышленности был неслучаен. Помимо разнообразных коммерческих проектов, банкирский дом «И. Е. Гинцбург» с конца 1860-х годов стал проявлять интерес к золотопромышленности Сибири и финансировать золотодобывающие предприятия[260]. Дополнения 1870 года к Горному уставу относительно золотого промысла на казенных землях расширили группу лиц, которым разрешалось занятие золотым промыслом в Восточной Сибири, и в число допускаемых к промыслу категорий вошли также евреи. В 1872 году Гинцбурги получили официальное свидетельство о праве ведения золотопромышленной деятельности в Восточной Сибири, и в том же году возникло «Товарищество Иннокентьевского дела Гинцбурга», которое стало скупать паи Ленского золотопромышленного товарищества[261]. К 1882 году дело полностью перешло к барону Г. Е. Гинцбургу и его компаньонам. Так было положено начало самой крупной и успешной золотопромышленной компании в российской истории. «Лензото» было одним из многочисленных предприятий Горация Гинцбурга, которое он удерживал «на всякий случай, в расчете на скрытые богатства и возможные драгоценные сюрпризы»[262]. В качестве компаньона он владел долями Березовского золотопромышленного товарищества, Южно-Алтайского золотопромышленного товарищества, Алданского золотопромышленного товарищества, Забайкальского золотопромышленного товарищества, Амгунского дела, Миасского золотого дела, Верхне-Амурской золотопромышленной компании. Барон Гораций Гинцбург играл ведущую роль в создании в 1895 году акционерного предприятия «Российское золотопромышленное общество», приложив немало усилий к процветанию дела за счет правильной постановки работы, а не только его финансирования. Доверенным лицом Г. О. Гинцбурга во многих компаниях и предприятиях был И. Д. Красносельский[263].

Занятие золотопромышленностью было довольно рискованным делом, места золотодобычи находились в удаленных и труднодоступных точках, затраты на поиски и разведку золота обходились дорого и часто оказывались не оправданы. Так, бароном Г. О. Гинцбургом было учреждено в 1879 году для организации поисковой партии по разведке золота в бассейне рек Алдана и Маи Алданское золотопромышленное товарищество во главе с инженером П. Д. Баллодом. Среди пайщиков были братья Гинцбурги — Гораций, Соломон и Гурий, банкирский дом «Э. М. Мейер и Ко», генерал-лейтенант А. А. Галл и одесский купец И. Д. Красносельский. Партия приступила к розыскам золота 1 мая 1879 года, поиски продолжались пять лет, но закончились ничем, и в 1886 году на общем собрании акционеров было решено прекратить поисковые операции вследствие их безрезультатности. 16 октября 1886 года Баллод распустил поисковую партию.

В 1889 году на ключе Сухой Лог, который принадлежал «Лензото», организованная Гинцбургами поисковая партия обнаружила богатую золотую россыпь, и в течение пяти лет (с 1890 по 1895 год) месторождение дало 503 пуда золота и свыше 5 млн руб. чистой прибыли[264]. Это открытие в Сухом Логе заставило Г. Е. Гинцбурга обратить внимание на Ленские прииски и дало толчок техническим и организационным изменениям в золотопромышленном деле. В 1890 году был приглашен новый главноуправляющий приисками, талантливый горный инженер Л. Ф. Грауман, который провел ряд нововведений, требовавших вложения капиталов.

Прииски в свое время были детально описаны В. А. Обручевым в ходе посещения им Олекминско-Витимских месторождений. В одном из писем 1890 года он отметил:

До сих пор управляющими всех рудников, за единственным исключением прииска барона Гинцбурга, являются доморощенные техники, ведущие дело в духе своих отцов и по перенятому у них шаблону и не желающие ничего слышать ни о каких новшествах, если их к этому не принуждают. При этом они со спокойной совестью безрассудно тратят крупные суммы и совершают вопиющие преступления в техническом отношении. Если же инспектирующий рудник горный инженер вежливо указывает им на совершаемые ошибки, его замечания принимаются как тяжелое оскорбление[265].

В письме от 20 августа