1891 года Обручев пишет о прииске «Гинцбурга и Ко» как об одном из «наилучших», где работы ведутся «не по старой хищнической системе, но недра земли разрабатываются по правилам новейшей техники рука об руку с геологическими изысканиями»[266].

В начале 1890-х годов банкирский дом «И. Е. Гинцбург» переживал кризисный период. В 1892 году Гораций Гинцбург обратился за помощью к правительству, однако министр финансов И. А. Вышнеградский отказал в ссуде 1,5 млн рублей. Была образована администрация по делам банкирского дома, так что пришлось даже продать часть имущества[267]. Тогда же Г. О. Гинцбургом было принято решение о вовлечении Альфреда в управление золотодобывающими приисками и посылке его в район приисков «Лензото» в Олекминско-Витимской тайге, с тем чтобы он прошел все ступени приисковой службы. Альфред Гинцбург впервые отправился на Ленские прииски летом 1892 года, однако «дозволительное свидетельство на производство золотого промысла в Восточной Сибири» было получено им еще 4 февраля 1889 года (№ 582)[268], и это говорит о том, что мысль о приобщении Альфреда к золотодобыче возникла у Г. Е. Гинцбурга гораздо раньше.

Сохранилось письмо Альфреда к брату Давиду с приисков (Сухой Лог) от 21 ноября 1892 года на французском языке:

Дорогой мой Давид, я, конечно, порядочная свинья, что не удосужился написать тебе с момента своего отъезда. <…> Большое спасибо тебе за Revue des Deux Mondes, которые в любом другом месте я бы получал регулярно, но работу здешней почты можно описать как что-то невообразимое. Большой радостью является получение почтовых извещений в течение октября и ноября, а потом практически ничего до самого мая. Могу только сказать, что я нахожусь в 400 километрах от ближайшего почтового отделения и в 900 километрах от телеграфа. В радиусе 250 километров отсюда нет ни одного поселка. <…> Чтение журналов представляет совершенно изумительное занятие. Саша меня подписал на La Vie Parisienne, с 1 июля по 17 сентября получил всего лишь пять номеров [речь идет о еженедельнике, издававшемся в Париже с 1863 по 1970 год. — И. В., М. К.]. Как ты видишь, почтовая служба весьма регулярна. Особенно неприятен тот факт, что, чтобы доставить письмо за 140 километров в Бодайбо по Витиму и лодками по Лене, уходит не менее 4–5 дней. И это не так уж плохо! Чтобы преодолеть 10 километров, отделяющих нас от Главного Стана, уходит не менее трех дней. К счастью, в жизни бывают гораздо большие неприятности — а посему учишься довольствоваться малым. Не думай, что мои глубокие философские размышления написаны с тем, чтобы вызвать жалость или сожаление к моей судьбе — я нахожу удовлетворение в том, что рабочие и подчиненные относятся ко мне вполне благожелательно. Может быть, слишком рано делать какие-либо выводы, но я не думаю, что в дальнейшем они окажутся ошибочными. В настоящий момент моя ежедневная работа тут — в лесах Сухого Лога. В моем подчинении находится около тридцати человек, которые выполняют мои указания и на которых я могу рассчитывать. Рабочий день продолжается 13 часов, с 5 часов утра до 6 часов вечера с часовым перерывом на обед. В конце концов, это моя работа и я беру за нее полную ответственность. Она даже вызывает во мне неподдельный интерес. Как видишь, времени для безделья у меня нет, не говоря уже о нормальном сне… Мими [семейное прозвище Альфреда. — И. В., М. К.][269].

До 1895 года Альфред практически безвылазно проводил время в Олекминской тайге. Во время пребывания на приисках он изучал потенциал уже разрабатывавшихся участков, проводил разведку новых приисков, оценивая возможное количество добываемого золота. В начале 1893 года Альфред Гинцбург, будучи старшим смотрителем работ на Предтеченском прииске (Сухой Лог), спускался в шахты, брал пробы в забоях, приобретая бесценный опыт[270]. Его пребывание на приисках в 1894 и 1895 годах можно проследить по письмам отцу и Исааку Давидовичу Красносельскому, а также телеграммам в правление, которые являются важным источником по изучению организации золотого дела, так как они детально отражают все происходящее на приисках, включая даже самые незначительные происшествия. В них Альфред описывал и обосновывал принятые им решения, спрашивал совета по спорным административным и техническим вопросам, давал сведения о произведенных разведках и затратах на них.

Для самого Альфреда пребывание на приисках было хорошей практической школой, которую невозможно было пройти ни в одном из специализированных учебных заведений. Так, в письме И. Д. Красносельскому от 16 декабря 1894 года он пишет: «Будьте уверены, что это мое пребывание на приисках и предоставленные мне полномочия и свобода важны, всячески буду стараться оправдать Ваши относительно меня ожидания»[271]. Время, проводимое на приисках, Альфред старался использовать с целью изменения сложившихся в сибирской тайге привычек организации работ и иерархических взаимоотношений между различными категориями приисковых рабочих. Он сам принимает рабочих, проводит расследования нарушения дисциплины и считает своим долгом докопаться до сути. Им не принимается точка зрения, что «во всех столкновениях между рабочими и служащими рабочий виноват, а служащий прав, и показание рабочего на служащего всегда и во всех случаях принимались за ничто»[272]. В результате проведенного им расследования и отказа служащих изменить сложившиеся порядки было уволено шесть служащих, связанных круговой порукой и насаждавших дедовщину при составлении расписания работы в шахтах[273]. Впоследствии он еще не раз приезжал на Ленские прииски для ознакомления с положением дела непосредственно на месте. Сам он в отчете правлению о своей поездке на прииски в 1898 году упомянул о том, что с 1895 года никто из лиц, причастных к петербургскому правлению, на приисках не бывал[274].

В этот период на Ленских приисках вводятся технические усовершенствования — телефонная связь между приисками, водоструйные насосы, водобойные колеса американской системы Пельтона, локомобили для перевозки песков на дальнее расстояние. С 1894 года Ленское товарищество ввело электрическое освещение для ночных работ, а в 1895 году приступило к установлению первой в Восточной Сибири электрической станции, использующей гидравлическую силу, которая стала давать энергию для орудий и горнопромышленных приспособлений на расстоянии до 12 верст[275]. Успех, достигнутый этим первым опытом, побудил товарищество построить и вторую станцию на Бодайбинских приисках. На установку этой второй станции было ассигновано 160 тыс. рублей. Она оказалась выгоднее первой благодаря поддержке Министерства финансов, разрешившего Ленскому товариществу беспошлинно перевезти транзитом все предназначенные для нее машины. Ленское товарищество первым стало применять перевозку песков на дальние расстояния на золотопромывальные машины с помощью паровых и электрических локомотивов в течение всего года. Кроме электрической силы, развиваемой с помощью водяных двигателей, Ленское товарищество применяло