Под нажимом обоих мужчин Элеонора Хэйвен сдалась и уже ничего не умела против Дианы в качестве невестки. Особенно после того, как получила от подруг некоторую дополнительную информацию об эпатажном, непозволительном для леди поведении Дороти на некоторых светских вечеринках и на дружеских встречах.

В конце письма Тим зачем-то добавил, что собирается совершить дюжину прыжков с парашютом. Что он уже записался в спортивный клуб и начал наземную подготовку. Даже указал название клуба.

Удивительно, но это был как раз тот клуб, в котором Диана когда преодолевала психологический барьер. С чего бы у него возникла такая сумасбродная идея? Совершенно непонятно. Решил испытать себя или похвастаться перед ней своим героизмом?

Когда-то она тоже думала, что это станет непременным условием для будущего избранника. Но не сейчас. Сейчас уже ничего не изменить. Ангел любви покинул их, улетел на небо и не собирается спускаться оттуда ни на своих белоснежных крыльях, ни на парашюте. А близость к небесам не дает автоматического отпущения грехов. Она не Господь Бог и не склонна к всепрощенчеству.

Диана услышала трель телефонного звонка. Одну, вторую, третью… Настойчивый парень. Решил взять ее измором. Кстати, его фигуру она несколько раз уже видела на улицах, позади себя. Видимо, ходил за ней по пятам, прячась за прохожих, не решаясь подойти и заговорить. Потом были звонки на ее мобильный. Однако, увидев знакомый номер на дисплее, она не стала разговаривать. Потом пришло письмо в пухлом конверте, написанное неровным, нервным почерком. И вот теперь это стояние под окнами. Интересно, насколько его хватит?

Может быть, действительно отключить телефон и отправиться в кухню, подальше от этого окна? Пусть себе стоит, сколько хочет. Это его проблемы. Хочет мокнуть под дождем, пусть мокнет. Может даже лечь на тротуаре, если надоест стоять. Или отправиться домой. У нас демократическая страна и каждый имеет право на самовыражение и свободу выбора.

Наверное, где-то рядом стоит его «ягуар». Мог бы и из него позвонить, не вылезая. А так, скорее всего, бьет на жалость. Рассчитывает на ее сострадание и милосердие. Глупости. Милосердия было хоть отбавляй. Теперь настали другие времена. Новый этап после ее перерождения в жесткую и волевую женщину, которая должна думать только о себе и о своей карьере.

Диана отвернулась от окна, и ее взгляд упал на письмо, лежащее на журнальном столике. Так и не убрала его в письменный стол. Время от времени перечитывала. А много ли может сказать письмо в отличие от живого человека? Вот если бы увидеть еще раз его глаза, которые гораздо красноречивее любых слов… Хотя и слова, не написанные, а услышанные, тоже многое значат. Гораздо больше, чем сухие, бездушные строчки.

Но больше всего она доверяла своей интуиции. Иногда даже, казалось, была способна читать чужие мысли, когда их источник находился рядом. Почему бы не проверить свои возможности еще раз? Тем более что в коробке осталось два пирожных, которые можно разделить на двоих. И в чайнике вполне хватит воды на две чашки чаю. После почти часового стояния под дождем горячий чай будет ему весьма кстати.

Да и вообще, надо всегда оставаться тем, кто ты есть на самом деле. Она не привыкла бежать от сложных проблем и прятать голову в песок как страус. Пусть посмотрит ей прямо в глаза и повторит все то, что написал в письме. А она потом примет решение. Да, пожалуй, так будет лучше всего.

И Диана решительным шагом направилась к телефону, который не переставал заливаться звонкими соловьиными трелями.

— Диана, не переживай. Ты выглядишь просто великолепно! В этом свадебном платье ты похожа на ангела любви, сошедшего с небес! А в белой карете с золотыми вензелями ты будешь смотреться как сказочная фея! Я уже заранее начинаю ревновать тебя к мужчинам, которые будут падать бездыханными от восторга при твоем появлении… Впрочем, ты мне понравилась и в белом комбинезоне парашютистки, — добавил Тим. — Тебя не испортили даже шлем и грубые ботинки на толстой каучуковой подошве. Это было так прекрасно — парить рядом с тобой в небе, под белоснежными куполами! Мы были похожи на два сердца, осененных крыльями любви.

— Тим, ты просто грубый льстец… но весьма поэтичен. Только за это я тебя и терплю, — с любовью глядя на него, промолвила Диана. — Но в свою очередь могу сказать, что ты тоже неплохо смотришься в белом костюме. Я, как всегда, была права, когда подсказала тебе эту идею. Траурный цвет на собственной свадьбе просто неуместен. Надеюсь, ты позаботился, чтобы в карету были запряжены только белые лошади, а мне заказан букет из белых цветов?

— Да, конечно, дорогая. Я специально подчеркнул это в договоре. Как ты и сказала. Все твои поручения я выполняю беспрекословно и точно, как обещал, — заверил ее Тим. — А «ягуар» пусть пока отдохнет. Он достаточно поработал перед свадьбой.

— Да, чувствуется мое благотворное влияние. С каждым днем ты становишься все совершеннее. Кстати, ты так и не сказал, когда мы отправляемся в Вену. Ты же обещал свадебное путешествие.

Тим вздохнул.

— К сожалению, окончательно еще не определилось. Думаю, через неделю, максимум через две. Так что первую часть медового месяца проведем в родной стране, а последующие дни уже в Австрии. С учетом специфики семейного статуса посольство обещало меня не трогать после приезда хотя бы еще неделю. Главное, чтобы мы вовремя прибыли к месту работы. Ничего не поделаешь. Привыкай к особенностям жизни на службе ее королевского величества. Дипломатический хлеб не всегда сладок и приятен.

— Да, я это уже поняла. Хотя, с другой стороны, хотелось бы побыстрее окунуться в музыкальную венскую жизнь, — мечтательно, зажмурив глаза, почти пропела Диана. — Энергичные мелодии Моцарта и воздушные вальсы Штрауса, волшебные произведения Гайдна, Легара, Брамса, Малера, Шенберга. А заодно попробовать венские конфеты с миндальной начинкой и кофе «по-венски», пройтись по «венской музыкальной миле» — от Стефанс-плац до здания Оперы. Покружиться в танце на балу в Хофбурге, бывшей резиденции Габсбургов.

— Кстати, — подхватил ее идею Тим, — ты же прекрасно вальсируешь. Так что у тебя есть все шансы блеснуть на новогоднем балу. Стать победительницей на ежегодном конкурсе бального танца. В Вене есть специальная школа для подготовки к этому конкурсу. Но тебе она не нужна. Ты уже готова к победе.

— Тим, ты опять льстишь… Но мне приятно. А лучшим началом для бального конкурса будет сегодняшнее торжество. Ты же пригласишь меня первой на вальс на правах новобрачной?

— Интересная формулировка. Трудно отказаться. Сразу чувствуется будущая жена дипломата, — шутливо заметил Тим.

— Стараюсь, дорогой. Вхожу в роль.

— Тогда можно я тебя поцелую еще раз. Последние поцелуи перед свадьбой — они так сладки!

— Ты что же, хочешь сказать, что после свадьбы в них добавится горечи? — притворно возмутилась Диана.

— Нет, дорогая. Досвадебные поцелуи похожи на молодое, скороспелое вино. А после свадьбы в них добавятся новые ароматы и краски и они станут как выдержанные, насыщенные, коллекционные вина.