Конечно, не следовало думать, что Сибилла оказалась в полной изоляции. Ее любили сестры, ее боготворил старый Грейвз, ей поклонялись и оказывали самое глубокое почтение все люди Фолстоу, готовые, не раздумывая, выступить на ее защиту. Казалось, сами стены замка до последнего камня были преданы своей хозяйке. Все жители замка, с которыми встречался Джулиан — от конюхов до старого священника, — не сказали не единого слова, способного бросить на Сибиллу малейшую тень, ничего, кроме хвалы и уважения.

Получалось, что самый сильный удар по чести и достоинству она получила от женщины, которой была обязана своим рождением. Гриффин подозревал, что Сибилла, борясь с ним до последнего, с завидным упорством скрывала от него всю правду, побуждаемая лишь одним чувством — безграничной любовью. Любовью к Фолстоу Замок был для нее всем: это был и ребенок, и любовник, ее альфа и омега, начало и конец, жизненное наследие, которое впишется золотой пылью на страницы томов истории, еще не дописанной до конца.

Джулиан тряхнул головой, отгоняя прочь эти романтические размышления, поскольку Люси схватила небольшой кожаный мех с молоком и громко шлепнула его на пол. Усмехнувшись, Гриффин поудобнее пристроил девочку себе на плечо.

— Прости, моя дорогая, — ласково прошептал он дочери, поднимаясь с края кровати и нежно похлопывая Люси по спине, — я немного задумался.

Она проворковала свои извинения и засунула в рот большой палец, склонив голову на плечо отца. Напевая под нос замысловатые мелодии, Джулиан принялся укачивать Люси, расхаживая по спальне.

Да… Возможно, идея сочетаться с Сибиллой законным браком была слишком преждевременна. По крайней мере он еще не был готов довести этот план до конца и крайне удивлялся тому, что предложение подобного рода вообще сорвалось с его языка. С другой стороны, его подстегивало время. Фактически ему оставалось лишь допросить Грейвза, после чего можно было возвращаться в Лондон со всеми собранными доказательствами.

В дверь негромко постучали, и у Джулиана мелькнула надежда, что на маленькой каменной площадке он увидит сейчас Сибиллу Фокс. Пройдя через комнату, он не смог удержать улыбки при взгляде на Сибиллу в плотном платье, украшенном богатой вышивкой, и с подносом в руках.

Итак, она все-таки вернулась…

— О! — достаточно холодно произнесла Сибилла, приподняв бровь, казалось, лишь для того, чтобы убедиться, насколько удобно Люси пристроилась на плече Гриффина. — Должна принести извинения, я полагала, что ребенок спит в собственной кроватке.

Джулиан приоткрыл дверь шире и жестом указал на небольшую люльку, которую он перенес к себе из нянькиной комнаты.

— Люси еще не привыкла к горничной, которую вы так любезно предоставили в мое распоряжение, — негромко объяснил Джулиан, взмахом головы приглашая Сибиллу войти в спальню. — Думаю, будет более разумным, если Люси заночует этой ночью у меня, а с утра, надеюсь, они подружатся.

— Я принесла вам попить. — Сибилла поставила поднос на крышку сундука рядом с кроватью. Джулиан не мог не заметить, что рядом с графином стоят две чаши. — Немедленно покидаю вас, чтобы не беспокоить девочку. Спокойной ночи, лорд Гриффин.

— Постойте, Сибилла, не уходите, — попросил Джулиан, удерживая ее одной рукой за локоть.

Она посмотрела на свою руку, на то самое место, к которому прикасался Гриффин, и вопросительно взглянула в его глаза.

— Не нужно уходить, в этом нет нужды, — продолжил Джулиан, невзирая на ее насмешливо-отстраненный взор. — Мне бы очень хотелось, чтобы вы остались и составили компанию просто… Просто поговорить.

— Вы решили продолжить выяснять мои семейные обстоятельства? — поинтересовалась Сибилла тоном прокурора на допросе обвиняемого.

— Вовсе нет, — отрицательно покачал головой Гриффин, не в силах сдержать улыбку, осознав, что его веселость неуместна и только раздразнит Сибиллу. — Нет, вы сами можете выбрать подходящую тему для беседы. Обо всем, о чем сами пожелаете.

Отпустив ее локоть, Джулиан подошел к люльке и с величайшей осторожностью положил в нее Люси, аккуратно подоткнув одеяла. Он легонько толкнул колыбель, и та едва заметно стала качаться. Обернувшись назад, Гриффин увидел, что Сибилла не тронулась с места, но теперь смотрела на него с явной подозрительностью.

— Стало быть, о чем сама пожелаю? — решительно переспросила она.

— Ну конечно же! — Джулиан одарил ее очередной улыбкой, сделав приглашающий жест в сторону подноса. Открыв графин, он щедро плеснул в обе чаши. — Тема беседы на ваше усмотрение. — Она нерешительно протянула изящную руку к вину, и, видя эту нерешительность, Гриффин поспешно добавил: — До тех пор, пока нам кто-нибудь не помешает своим криком. — Он скосил глаза в сторону люльки.

— Хорошо, — согласилась Сибилла, — но, зная вас, не могу обещать, что это продлится слишком долго.

— Туше! — ухмыльнулся Джулиан.

Уголки рта Сибиллы едва заметно изогнулись, и она повернулась к очагу спиной к Джулиану.

— Что ж, будь по-вашему. Поведайте мне, каким образом вы вдруг стали мужем кузины самого короля. — Она осторожно обернулась через плечо, почувствовав, что затронула опасную тему. — Желательно, чтобы вы говорили правду.

— Порой мне самому хочется ответить на этот вопрос, — беззаботно ответил Джулиан, подливая в свою чашу. — Корни моей фамилии ведут в далекое прошлое, поговаривают, что, возможно, во времена легендарного Камелота. — Он поудобнее устроился на краю кровати. — Это была старинная и знатная семья, но, к сожалению, уже несколько поколений не слишком богатая. К тому времени, как я родился, бывшие владения Гриффинов уже давно перешли к кредиторам, а мои родители были вынуждены арендовать небольшой домишко в столице. Лично я завербовался в восьмой крестовый поход, надеясь разве что на трофеи, которые могли бы возвратить семью к лучшей жизни.

— Ну и как? Удалось? — спросила Сибилла, впрочем, без особой заинтересованности.

— Отнюдь. Фактически я вернулся обратно еще беднее, чем был до похода, если посчитать стоимость экипировки и бесплатное ранение, беспокоящее меня до сих пор.

Джулиан заметил, как Сибилла бросила на него насмешливый оценивающий взгляд.

— Думаю, это ранение не беспокоит вас с утра до вечера каждый день.

— Остались, слава Богу, только шрамы, — слишком легко согласился Гриффин. — Правда, некоторые из них достаточно глубоки, особенно те, которые принято называть ментальными.

Сибилла кивнула в знак полного понимания. Или сделала вид, что поняла, что он под этим подразумевает.

— И что же подвигло Эдуарда на удивительное благоволение к рыцарю — пусть без страха и упрека, — но и без гроша в кармане?

— Просто я был хорошим воином. — В голосе Гриффина не было и намека на спесь. — Я неплохо сражался, терять мне было нечего, все — или ничего. Такой подход и сослужил мне добрую службу. А когда на Эдуарда произошло покушение, я невольно оказался рядом.