Поскольку Ламентор уже пользовался известностью в наших краях и окрестных землях, то король прослышал от странствующих рыцарей о его необычной жизни, благородном происхождении и подвигах. Поэтому король попросил оказать честь его двору и прислать к нему Ариму. Королю казалось, что через Ариму и сам Ламентор станет ближе к его двору, а если она выйдет замуж, то и он, может быть, изменит как-то свою жизнь.

Ламентор, прекрасно знавший, что просьбу короля надо считать приказанием, должен был согласиться.

Он приготовил все, что было необходимо для этого путешествия, и многие его родственники, съехавшиеся к нему еще по поводу свадьбы Аонии, имели возможность попрощаться с Аримой, до сих пор одетой в траур, так как, хотя уже прошло много времени после смерти ее матери, в доме ее отца этого не ощущалось, и любой другой наряд был бы там не к месту.

Перед самым отъездом Арима оставила гостей и пошла в ту комнату, где ее отец обычно находился после смерти Белизы, так как все там располагало к печальным думам, и ему казалось, что там подле него была и сама Белиза.

Войдя, Арима встала на колени и поцеловала у него руку, он же нежно ее обнял, поднял и усадил рядом с собой и, взяв ее прекрасные руки в свои и глядя на нее глазами, полными слез, начал говорить ей следующие слова.

Глава II

О большом горе, которое испытывал Ламентор при разлуке с Аримой

– Госпожа дочь моя, мне казалось, что, желая хоть как-то меня утешить в выпавшем на мою долю горе, ваша мать оставила мне вас. Сейчас меня терзает новая боль, хотя у меня и без этого нет живого места.

При этих словах слезы оросили его благородный лик, и Арима также расплакалась. Но, будучи мужчиной и рыцарем, он быстро отер глаза и начал утешать девушку:

– Не плачьте, дитя, не надрывайте себе сердца. Пусть слезы не лишают вас вашей красоты, ибо даже без них вам придется ее утратить раньше, чем вы того захотите: ведь никого из нас не ждет счастье. Вы едете ко двору, где время проходит в удовольствиях, истинных либо мнимых! Оставьте горести своему отцу, который был для них рожден, а вас должен ждать иной жребий, если только вас не погубит слишком большая красота. Если же она дана вам на погибель, то пусть Господь сделает так, чтобы земля поглотила меня раньше, чем я это увижу, ибо и без того в ней покоится лучшая часть меня самого.

Многое бы мне хотелось сказать вам на прощание, но я не стану говорить о горестях, ибо вы их не видали, и они, как мне кажется, существуют не для вас. Помните только об одном: в этих краях вы чужестранка. К вам будут внимательно присматриваться и от вас будут многого ждать. Вы должны будете думать не только о своих поступках, но и о том впечатлении, которое они могут произвести на других. Девушке трудно избавиться от дурной славы. Иногда вся наша жизнь зависит от мелочей, так как на мелочи обращают больше внимания, чем на события серьезные, ибо последних всегда ждут заранее, к ним готовятся, и они происходят лишь раз в жизни.

Остерегайтесь, дочь моя, мелочей, так как они могут разрастись до неслыханных размеров и породить дурную славу и подозрения, а это хуже, чем сами поступки. Добрая слава – лучшее, что есть в этом мире. Что касается богатства и знатности, их вы найдете подле короля.

Ни в чем не полагайтесь ни на себя, ни на мужчин, ни на кого-либо вообще. Запомните, дочь моя, на всю жизнь то, что я вам уже сказал: в мире все зыбко и ненадежно для женщин. Даже для самых святых и добродетельных, потому что эти качества порой привлекают к ним усиленное внимание мужчин и вдохновляют их на подвиги, так что женщины начинают принимать за любовь то, что является суетностью. Так вы, женщины, и совершаете большую ошибку, ибо желание, независимо от того, какими намерениями оно вдохновлено – благими или злыми, – вынуждает каждого к крайностям в хорошем или плохом смысле этого слова. Но последствия этих крайностей становятся видны лишь потом, когда люди предпочли бы о них не знать. Но жизнь заставляет их обратить на это внимание и делает эти последствия необратимыми, ибо только Богу ведомы стоявшие за ними намерения. Богу я и поручаю вас, дочь моя, и берегите себя!

Глава III

В которой Ламентор продолжает разговаривать с Аримой

После этих слов отец сердечно обнял ее, а она поцеловала его правую руку, которой он на прощание перекрестил ее. Все уже было готово к отъезду, и рыцари ожидали девушку, чтобы проводить ее ко двору короля. Ламентор, казалось, не мог вынести этого зрелища и простился с ней.

Но едва они отъехали, как он окликнул ее голосом, полным печали и тоски.

– Я забыл, дочь моя, попросить, чтобы вы не забывали посылать мне весточки о себе, ведь больше в этом мире мне не от кого ждать вестей! – сказал он.

Тут они оба вновь расплакались, но сопровождавшие Ариму рыцари поспешили окончить возобновившееся прощание раньше, чем к тому предрасполагал плач отца и дочери.

Ламентор остался наедине со своими печалями. А Арима двинулась в путь со своими, о которых могла бы забыть, благодаря новизне дорожных впечатлений, но дело в том, что она была печальной от природы, хотя печаль ее была столь тихой и кроткой, что ее трудно было отличить от рассудительности, и эти душевные качества выгодно оттеняли красоту девушки. Ее обаяние понял и сразу прочувствовал тот, кто ее увидел, и те, кому он говорил об этом, верили его словам.

Он познакомился с отцом Аримы еще в то время, когда тот странствовал по свету, и стал его большим другом, так что то, что случилось впоследствии, подготовлялось исподволь в течение длительного времени. И само событие позднее стало казаться неразличимым от своей причины, по крайней мере так получилось у Авалора.

Когда Авалор вернулся в свои края, муж Аонии привез его в дом Ламентора и, представляя его Ариме, сказал:

– Это, сеньора, Авалор, о котором вы уже слышали от своего отца, так как они очень ценят друг друга. Я бы хотел сказать вам о нем многое, но лучше бы это сделал кто-либо, кто не является ему столь близким другом, как я, ибо если я