Я могла поверить, что мама решилась на такое. Влюбленная женщина, находящаяся на грани отчаянья, на многое способна и на безумные поступки тоже. Да, я могла стать результатом той самой ночи. Но нигде не говорилось о вреде этого зелья для ребенка. Нигде и никогда. И уж тем более о той опасности, о которой говорила мама.

При чем тут Валкот? Он же не искрящий.

И если была опасность, то почему я ее не чувствовала, почему даже намека не было со стороны мамы и Дерека. Ни взгляда, ни словечка, ни капельки страха. Если они волновались за мою жизнь, то должны были как-то среагировать, выдать себя. А я ничего такого не помнила. Совсем!

В конце концов, я пришла к выводу, что сказанное мамой неправда, что таким образом она пыталась выгородить себя и Дерека, обелить в моих глазах. И честно говоря, продолжала так думать до сих пор. 

Валкот не опроверг и не подтвердил слова мамы, но он тоже об этом что-то знал. И это вызывало сомнения. А вдруг это я тогда ошиблась? Вдруг и правда я была на краю гибели и не знала об этом?

Но почему? Почему они молчали? Я ведь имела право знать.

— Слушай, Дитер, — с досадой произнесла я, отодвигая его с прохода. — Ты зачем явился во дворец? Работать или разбираться в перипетиях моей личной жизни?

— Разберешься в ней, как же, — ответил тот, почесав затылок. — Я с новостями.

— Надеюсь хорошими? — отозвалась я, вновь продолжая путь.

— Я кое-что нашел.

В этот раз я остановилась сама. Развернулась, недоверчиво на него взглянув.

— Нашел?

— Да, — мужчина огляделся. — Но не здесь и не сейчас.

— Где? Когда? — тут же спросила у него.

— У меня? — предложил тот.

И почему мне в этот момент вспомнился Валкот? Надеюсь, он учел прошлые ошибки и больше так делать не будет.

— Хорошо. Давай у тебя.

— Когда ты сможешь? Моя смена заступает после обеда.

Я взглянула на часы.

— Часа через три пойдет? У меня как раз будет перерыв на обед.

— Как принцесса?

— Как принцесса, — ответила я, а Дитер усмехнулся.

— Значит, у меня через три часа?

— Да. Я буду, — крикнула я и ускорила шаг.

Опаздывать было нельзя.

До отплытия оставалось еще два дня, Адония решила немного перенести наш отъезд в связи с возникшими сложностями. И Петрея волновалась, злилась и допускала ошибки. А что делают все наделенные властью, когда ошибаются? Правильно, ищут виноватых. А у нее кроме меня кандидатов не наблюдалось.

И только боги знают, каких трудов мне стоило сдержаться и промолчать, проглотить все с каменным выражением лица. Мало того, что собственная жизнь катилась в Бездну, так еще она выводила из себя.

Расту. Еще немного и начну фальшиво улыбаться и лицемерить, глядя прямо в глаза.

Сорвалась я лишь однажды и то совсем чуть-чуть. Когда через три с половиной часа, отложив в сторону бумаги, решительно прошагала в сторону двери.

— Куда?! — вскрикнула Петрея.

— У меня обед, Ваше Высочество.

— Пообедаешь здесь.

— Не могу, — возобновив путь, ответила ей. — У меня несколько иные планы.

— Что?!

А что она хотела? Сама же говорила, что нам стоит перейти к более близкому общению. Даже разрешила опускать титул. Правда я еще ни разу этим правом не воспользовалась, продолжая держать дистанцию.

— Имею право на отдых.

— Корвил! Немедленно вернись!

Но я даже не думала останавливаться. В бездну этикет и правила.

— Буду через час, — улыбнулась я напоследок и закрыла дверь, в которую тут же полетела дорогая ваза.

Какое расточительство и темперамент. Когда-то я так бесценный сервиз уничтожила.

Зато полегчало. А то думала, что не выдержу и взорвусь. А стоило выйти на залитую солнцем площадку, вдохнуть соленый воздух и сразу полегчало.

Я даже улыбнулась.

Валкота по пути в покои Дитера я не встретила, хотя, признаюсь, ждала, что он в любой момент выскочит из угла. Но в этот раз удача была на моей стороне и обошлось без происшествий. Чему я несомненно была очень рада.

— В этот раз тебя кормлю я, — заявил Дитер, пропуская меня вперед и кивая на журнальный столик, доверху забитый снедью.

— Формально нас кормит Адония, но все равно приятно, — отозвалась я, присаживаясь на низкий табурет и хватая лепешку с мясной начинкой. — М-м-м-м.

— Приятного аппетита, — усмехнулся мужчина, присаживаясь с другой стороны.

— Так что тебе удалось узнать? — спросила у него, проглотив кусочек и аккуратно облизав подушечки пальцев.

— Не так много, как хотелось бы, но тоже кое-что.

— Дитер, у кого ты научился так юлить и тянуть?

— У тебя, — еще шире улыбнулся друг.

— Не правда, — возмутилась я.

— Правда, ты всегда что-то скрываешь и редко бываешь честна до конца, — усмехнулся он, неожиданно подаваясь вперед и протягивая руку, чтобы стереть крошки с уголка моих губ. — Испачкалась немного.

— Спасибо. — Я тут же отодвинулась и, схватив салфетку, вытерла губы. — Итак, что мы имеем?

— Мы имеем кучу загадок и минимум ответов. Летописи говорят, что сангир действительно был заточен в горах.

— В горах? — налив себе холодный чай, переспросила я. — Так вот, где он пропадал столько десятилетий. А почему сейчас вышел? Выпустили за хорошее поведение?

— Сомневаюсь. Но не это главное. Знаешь, кто принял самое живейшее и активное участие в его пленении?

— Там вроде было восстание, — дожевав лепешку и вытерев руки о салфетку, произнесла я, после чего начала пить чай.

— Было, но успехом оно не увенчалось.

— Удиви меня.

— Тогдашняя царица Террико. Предок Адонии.

А вот это уже интересно.

— Только не говори, что она его соблазнила и коварно предала?

— Точно! — Щелкнул пальцами Дитер, признавая мою правоту. — Именно так все и было. Царица Малия, по наусканию Великой, пригласила сангира к себе в покои, отлюбила, усыпила и заблокировала большую часть силы.

— Вот оно коварство женщины.

— Заметь, не я это сказал, — усмехнулся мужчина и подмигнул. — Обессиленного, в бессознательном состоянии, его доставили в горы, где замуровали.

— Живым?

Меня передернуло.

— Говорят, его там уже встречали Боги, чтобы объявить свою волю.

— Дитер, не томи, что они придумали? Живым замуровать? Жестоко. Он, конечно, был далеко не ангел, но это действительно жестоко.