Так, ученые из Вашингтонского университета обнаружили, что участки мозга, отвечающие за речь (зона Брока и мозжечок), активизируются в семимесячном возрасте, задолго до того, как ребенок начинает говорить. То есть необходимые механизмы возникают в мозге заранее, как будто кто-то предсказывает их значимость. Младенец в семь месяцев еще не знает, что ему придется учиться говорить, но человек разумный знает, потому что мы обладаем сознанием и общаемся друг с другом при помощи речи, так что эту способность наследует подавляющее большинство детей.

Это не то же самое, что наследуемые механизмы замены молочных зубов на коренные, связанные с ростом челюсти, или пубертатный период, обязательный для последующего размножения. Речь – это ментальный навык, основной способ узнать, что на уме у другого человека.

Мы бы продвинулись намного дальше в изучении этого вопроса, если бы знания о строении мозга помогали изучать разум. Но убеждение, что «мозг порождает разум», всегда было ложным. Клетка не может получить информацию из атомов и молекул, которые не знают, что человеку понадобится речь. Только сознание может объяснить это, потому что именно оно и есть «знающий» элемент всех клеток, всех форм жизни и всех людей.

Мы живем в золотой век нейробиологии – и можно подумать, что не за горами появление инструкции по использованию разума. Но, к сожалению, этого не произойдет, потому что мы ограничиваем себя, приравнивая разум к мозгу. Даже несметное множество нейронных связей в мозгу не имеет никакого значения, когда мы говорим о разуме (ведь измерение всех частот видимого света не помогает нам понять, как именно Леонардо да Винчи написал «Мону Лизу»). Жизнь была бы бессмысленна, если бы ею руководил мозг, потому что сам мозг не имеет никакого смысла. Нет оснований приписывать мысли, чувства и ощущения скоплениям нейронов. Если бы нейробиолог говорил: «У этого футболиста ум за мозг зашел» или «Птице – крылья, а человеку – мозг», любой понял бы, что на самом деле он должен был использовать слово «разум».

Однако переубедить ученых сложно. Если электроэнцефалография покажет, что у жертвы ДТП диагностирована смерть головного мозга, это будет значить, что разума тоже больше нет. Так не очевидно ли, что разум все это время жил именно там, внутри черепа? Нисколько!

Представьте, что вы никогда раньше не видели фортепиано и ничего не знаете о том, как оно работает. Вы заходите в комнату, где рояль сам играет вальс Штрауса «На прекрасном голубом Дунае». Вы видите движение клавиш, удары молоточков по струнам.

Как бы вы догадались, что где-то находится невидимый музыкант, руководящий этим процессом? Это невозможно объяснить, но, с другой стороны, было бы также нелогично прийти к выводу, что пианино играет само по себе. Можно изучить материалы, из которых сделано пианино (дерево, сталь, войлок, слоновую кость), разложив их на атомы, но и там вы не найдете музыкального таланта. Тем не менее в нейробиологии почему-то считается приемлемым утверждение, что мозг (такой же физический инструмент, как пианино) может сам по себе думать, чувствовать, видеть и делать все остальное, чем в действительности занимается разум. Мы верим в это, хотя ничто не дает повода думать, что вещества, из которых состоит мозг (водород, кислород, углерод и азот), могут любить или ненавидеть брюссельскую капусту и венские вальсы, влюбляться и так далее. Тот факт, что активность мозга не прекращается ни на секунду, ничего не говорит о работе разума или о том, почему разум каждого из нас уникален в любой отдельно взятый момент.

Происхождение разума легко определить, как только вы поставили сознание во главу угла. Это несложно. Мы зависим от разума, потому что наше существование целиком связано с ним, и порой, когда мы используем его, мозг не работает. Вы ведь сможете узнать в толпе лицо любимого человека? Да, моментально, и для этого не понадобится никакой мозговой деятельности. Мозг не будет листать каталог изображений до тех пор, пока не найдет соответствий, подобно тому как свидетель в полицейском участке ищет преступника по фотороботам. Узнавание происходит внутри разума и не требует затрат энергии от мозга. А если мозг не сжигает калории, значит он не работает.

Точно так же вы не подбираете слова, перебирая весь свой словарный запас, или, выучив нужный маршрут, не нуждаетесь в карте или схеме, даже если эта схема существует только в вашем мозгу. То, что вы выучили, вы просто знаете. И наоборот: если у вас спрашивают значение слова, которого вы не знаете (например, «гидроцефалия» или «рататуй»), вам не нужно искать его в уме – вы просто знаете, что его смысл вам неизвестен. А вот компьютеру, даже сверхмощному, приходится осуществлять поиск, прежде чем он сообщит, что файл не найден.

Несколько лет назад я встретил математического гения. Сейчас он профессор и уже вышел на пенсию, но он публиковался в ведущих математических журналах с 12 лет, а в 16 поступил в Принстон. Он закончил писать докторскую диссертацию в Гарварде, еще будучи студентом. Гении – бесспорно, выдающиеся люди, но одно из его высказываний засело в моей голове. Отвечая на вопрос о том, чем его мыслительный процесс отличается от образа мысли других людей, он ответил, что он не размышляет над математической задачей. Он просто ставит ее перед собой, вынашивает ее какое-то время и ждет, что правильный ответ придет к нему сам.

С самого начала ему была присуща эта уверенность в себе, и с течением времени она не ослабла. Так стоит ли нам считать гениальность чем-то исключительным, абсолютным отклонением от нормы? Ни в коем случае. В той или иной степени каждый из нас обладает интуицией, то есть способностью мозга делать выводы без тщательного обдумывания вопроса. Когда люди говорят: «Я знала, что выйду замуж за этого мужчину, как только увидела его» или «Я знал, что буду пилотом, с пяти лет», – они не пришли к таким выводам путем долгих раздумий. В любой из сфер разум полагается на интуицию, встроенную в наше сознание. Это нужно понять, прежде чем мы сможем обсуждать способность метачеловека полностью раскрыть свой потенциал. Эта дверь для нас закрыта, пока мы считаем, что мозг порождает разум, потому что все, что делает нас людьми (любовь, сострадание, креативность, интуиция, воображение), не контролируется мозгом.

Вернемся к мозгу младенца. На момент рождения снимок его мозга показал бы высокий уровень активности, но никто не заподозрит новорожденного в мыслительной деятельности – по крайней мере, такой, как у взрослого человека, который в уме строит из слов предложения. Когда ребенок плачет, он пытается выразить голод, усталость, страх, необходимость поменять подгузник. Мать берет его на руки, определяет, в чем именно проблема, и дальше действует исходя из своих предположений. Что касается ребенка, вряд ли он знает что-то кроме того, что ему некомфортно.

В какой-то момент ребенок начинает думать, и с этого момента его жизнью уже руководит разум. Возникает способность строить мысли из слов и формулировать идеи. Но даже если бы вы смогли зафиксировать первое сказанное ребенком слово на ЭЭГ, она бы показала, что речь рождается не в мозге. Это в сознании возникает мысль, связанная с каким-то понятием.