Мила Громова

Мы с Эйденом провели чудесный томительно-сладкий вечер и такую же чувственную ночь. Мужчина ласкал меня нежно и осторожно, так как к полноценной близости мое тело было еще не готово. Но даже легкие касания, поцелуи, объятья выбили у меня из головы любые сомнения, страхи, вопросы.

Утром я проснулась наполненная силами и энергией. До Аль-Тура оставался всего один земной день пути, поэтому в животе приятно щекотало от волнительного ожидания чего-то нового, неизведанного и необычного.

На завтрак мы решили отправиться в столовую-ресторан второй палубы, в которую за эти дни так ни разу и не сходили, заказывая еду в номер.

На пароме было еще пустыннее, чем до этого, так как большинство немногочисленных пассажиров высадилиось на Хольме и Данаре.

- Неужели целесообразно гонять пустой паром туда-сюда? – не сдержала я любопытства - это же просто трата ресурсов, он явно не заполняется хотя бы наполовину, даже с учетом остановок еще на двух планетах?

- На Аль-Тур летают всего три парома – сообщил Эйден – этот, эйнерский и грольский. Это не так много в общей массе межпланетарных перевозок, поэтому закрывать какой-то из маршрутов мы не хотим. Тем более, с колоний напрямую к нам вообще не добраться, только с пересадкой через Вердан или Грол. Надеюсь, с началам работы консульств поток пассажиров немного увеличится.

Мы с аль-туром сидели в пустом зале роскошной столовой. Я с радостью уплетала верданские микро-блинчики, поливая их каким-то хитрым, терпко-сладким аль-турским соусом.

- Это соус на основе меда аль-турских огненных пчел. Они уникальны и водятся только у нас – с гордостью сказал Эйден, накладывая мне еще блинчиков – экосистема Аль-Тура удивительна, многообразна и не похожа ни на что, из того что ты видела на других планетах. Файрит с недрах Аль-Тура повлиял на все – воду, растения, животных, насекомых. На пограничном контроле планеты при въезде и выезде строго отслеживают, чтобы к нам ничего не привозили: никаких животных, растений, даже семян. И не вывозили. А потом пассажиры и их вещи проходят ионную обработку, чтобы не привести споры или пыльцу растений с других планет на одежде или обуви.

- А как же продукты? Ведь к вам возят что-то с Вердана или Грола?

- Все привезенное на планету проходит четкий контроль и обработку. В эко-систему Аль-Тура не должно попасть ничего лишнего.

- Но я же везу Нани.

- Фурчик - прирученный питомец, да и скрещиваться на Аль-туре ему не с кем. Если бы ты везла с собой двух фурчиков или верданского ящера, например, его бы никогда не пропустили. На Аль-Туре есть фуоко-ящеры, они близки по геному с верданскими, но претерпели изменения из-за особенностей планеты. Они могли бы скреститься между собой, а мы этого не хотим.

- Неужели ваши ящеры огненные? Они плюются огнем? Горят?

- Увидишь – улыбнулся Эйден загадочно – поверь, это лучше увидеть, чем услышать даже самый красочный рассказ.

От всех этих небольших фактов предвкушение прилета стало свербеть во мне еще сильнее.

***

После завтрака я засела за книгу, а Эйден зарылся в свои гало-документы. Как он сказал, начали приходить первые отчеты из четырех запущенных в работу консульств. Нашлось пока шесть потенциальных переселенок, подходящих по анализу крови. Пять из них приняли решение уехать, одна отказалась в последний момент. В чем-то я ее понимаю, не каждая готова улететь в неизвестность, да еще и в одиночку.

Очень надеюсь, что после моей статьи женщины заинтересуются перспективой переселения. Только, боюсь, по прилету на планету их будет ждать «небольшой сюрприз» в виде комплекта из мужчин. Вряд ли в консульстве кто-то открыто будет рассказывать об этих особенностях построения семейных отношений на Аль-Туре. Я зафиксировала этот вопрос в голове и решила озвучить его позже, когда сама разберусь в хитросплетениях создания аль-турских семей.

Мы с Эйденом договорились, что потратим пару часов каждый на свои дела, а потом посмотрим какой-нибудь гало-фильм и закажем обед.

Я с головой ушла в дебри фантазийных полиандрических отношений. Моя героиня попала в другой мир, где обязана была найти себе нескольких мужей. Пока повествование шло гладко. Эротические сцены были, но только обычного формата: мужчина + женщина. И вот, я приблизились к сцене, где герои делят близость на троих.

Начинать главу было странно. У меня такого сексуального опыта более чем с одним мужчиной не было. Но я, конечно, смотрела пару сцен подобного плана в гало-визоре дополненной реальности, так что, что к чему разобраться получалось без труда.

Я, если быть откровенной, очень увлеклась описанием горячих деталей. Сцены выходили страстными, наполненными то жаркой похотью на грани, то томительной сладкой нежностью. Меня захватил азарт, я даже закусила губу от усердия, пока из-под шустрого стилуса гало-панели вылетали жаркие и откровенные описания.

"Его член, мокрый от нашего страстного соития, оказался перед моим лицом. Я подтянула его к себе, чтобы губами и языком довести своего мужчину до чувственного финала, пока мой второй любовник переместил свой язык выше..."

От таких ярких сцен грудь предательски заныла, а лоно наполнилось влагой. Твою галактику, я пишу книгу.... книгу... А не фантазирую.... Обычно я не примеряла происходящее в тексте на себя и относилась к таким сценам спокойно и отстраненно, четко отделяя собственные чувства и ощущения от написанного. Когда описываешь десятки подобных сцен, со временем воспринимаешь это, как часть творчества, не более. Но в этот раз в голову упорно лезли образы конкретных мужчин. Сублимация, чтоб ее. Причем, если фантазировать об Эйдене, предположим, было для меня уже естественным, то вот второй мужской персонаж…

- Мила – из сладко-порочных размышлений меня вырвал голос моего аль-тура – где ты витаешь? – улыбнулся он, а потом еще раз внимательно посмотрел мне в глаза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Пишу очередной роман – я старалась говорить спокойно, но голос предательски стал звучать ниже.

- Почитаешь мне потом? – Эйден, словно демон-искуситель, полыхнул черными глазами.

Я рассмеялась.

- Я еще от предыдущих наших чтений не отошла, дорогой…муж – обращение пришло как-то естественно, и от этого лицо мужчины приобрело счастливое и мечтательное выражение.