– Ты же не хочешь, чтобы он устроил серьезную аварию, верно? – спросила Мэгги.

– Нет, не хочу.

– Он наверняка пьяный. Помнишь, по телевизору обращение передавали? Наш гражданский долг – сообщить о нем. Прибавь скорость, Айра.

Он подчинился, главным образом от усталости.

Они обогнали фургон электрической компании, который и сам обогнал их недавно, и, поднявшись на холм, увидели впереди «шеви», который катил себе как ни в чем не бывало. Айра ощутил прилив гнева и сам ему удивился. Чертов дурак этот водитель. Хотя откуда следует, что там мужчина? Куда вероятнее женщина, бездумно сеющая хаос, где бы она ни появилась. Он посильнее нажал на акселератор. Мэгги сказала: «Хорошо» – и опустила стекло.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Езжай быстрее.

– Зачем ты опустила стекло?

– Быстрее, Айра! Мы его упустим.

– Вот будет весело, если нас за это оштрафуют, – сказал Айра.

Однако увеличил показание спидометра до шестидесяти пяти, потом до шестидесяти восьми. «Шеви» был уже близко. Его заднее окно покрывала такая пыль, что разглядеть сквозь него что-либо Айре не удалось. Все, что он мог сказать, – на голове водителя сидит какая-то шляпа и росту он маленького. Пассажиров в «шеви» вроде бы не было. Номерной знак тоже зарос пылью – пенсильванский, синий с желтым, желтый цвет посерел, словно от плесени.

– Игрек, два, восемь… – прочитал Айра.

– Да, да, я вижу, – сказала Мэгги. (Она была из тех, кто еще способен назвать телефонный номер, который был у них в детстве.) – Теперь обгони его.

– Ладно…

– Ты же видишь, что это за водитель. По-моему, его лучше обогнать.

Да, это имеет смысл. Айра взял влево.

А когда они поравнялись с «шеви», Мэгги высунулась в окно и ткнула указательным пальцем вниз.

– Ваше колесо! – крикнула она. – Ваше колесо! Переднее, оно отваливается!

– Боже мой, – сказал Айра.

Он посмотрел в зеркальце. Все правильно, «шеви» сбавил ход и сдал к обочине.

– Ну вот, он тебе поверил, – сказал Айра.

Нельзя не признать, что некоторое удовлетворение Айра испытал.

Мэгги оглянулась, посмотрела в заднее окно. А потом повернулась к Айре, и лицо у нее было, непонятно почему, потрясенное.

– Ох, Айра, – сказала она.

– Теперь-то что?

– Он такой старенький, Айра.

Айра ответил:

– Я бы этим престарелым водителям…

– Мало того что старенький, – сказала Мэгги. – Он черный.

– И что?

– Я еще не разглядела его, когда сказала про колесо, – пояснила она. – Он вовсе не собирался сбросить нас с шоссе! Наверняка даже не понял, что произошло. У него такое морщинистое, достойное лицо, а когда я крикнула про колесо, у него челюсть отвисла, и все же он не забыл прикоснуться к полям шляпы. А шляпа! Из серого фетра, такую мой дедушка носил!

Айра застонал.

– Теперь он думает, что мы над ним посмеялись. Что мы расисты или еще кто и наврали насчет колеса из подлости.

– Ничего он такого не думает, – сказал Айра. – На самом деле он не может выяснить, отваливается у него колесо или нет. Как это проверишь? Тут надо посмотреть на него в движении.

– Ты хочешь сказать, он там так и стоит?

– Нет-нет, – торопливо ответил Айра. – Скорее всего, опять едет по шоссе, но немного помедленнее, хочет убедиться, что все в порядке.

– Я бы так не сделала, – сказала Мэгги.

– Ну, ты – не он.

– И он бы тоже не сделал. Он старый, он сбит с толку и совсем один, сидит сейчас в машине, слишком испуганный, чтобы проехать еще хоть дюйм.

– О господи, – сказал Айра.

– Мы должны вернуться и сказать ему.

Айра уже успел понять, что к этому дело и идет.

– Мы не станем говорить, что соврали нарочно, – продолжала Мэгги. – Скажем, что были не уверены. Попросим его проехаться на пробу, чтобы мы могли посмотреть, а потом скажем: «Опа! Наша ошибка. С колесом у вас полный порядок, мы что-то напутали».

– Откуда взялось это «мы»? – поинтересовался Айра. – Начнем с того, что я ему ни слова про разболтавшееся колесо не сказал.

– Айра, на коленях тебя умоляю, разверни машину, этого старика нужно спасать.

– Сейчас половина второго, – сказал Айра. – Если повезет, мы сумеем попасть домой к трем. Может, даже к половине третьего, и я смогу на пару часов открыть мастерскую. Не бог весть что, но лучше чем ничего.

– Несчастный старик сидит в машине, смотрит перед собой и не знает, как ему быть, – сказала Мэгги. – Сидит, все еще вцепившись в руль. Я его просто вижу, яснее ясного.

Как, строго говоря, видел и Айра.

Показалась большая, на вид процветающая ферма, и Айра сбавил скорость. Травянистая дорожка вела к амбару, Айра свернул на нее, даже не посигналив, чтобы произвести внезапный, негодующий разворот. Солнечные очки Мэгги проехались по всей приборной доске. Айра сдал назад, пропустил неизвестно откуда взявшийся поток машин и снова выехал на Первое шоссе, направляясь теперь уже на север.

Мэгги сказала:

– Я знала, ты не можешь быть таким бессердечным.

– Ты только представь, – ответил Айра. – По всему этому шоссе катят другие супружеские пары, собравшиеся вместе провести уик-энд. Едут из пункта А в пункт Б. И ведут цивилизованные разговоры о… не знаю… о текущих событиях. О разоружении. Об апартеиде.

– Он, наверное, думает, что мы из Ку-клукс-клана, – сказала Мэгги и начала покусывать нижнюю губу. Она всегда так делала, разволновавшись.

– Ни остановок, ни изменений маршрута, – продолжал Айра. – А если они и останавливаются, то ради завтрака в каком-нибудь классном старом ресторанчике. Который выбрали заранее, а может, и места в нем заказали.

Вообще-то он проголодался. Ни кусочка у Серины не съел.

– Где-то здесь, – сказала, вытягивая шею, Мэгги. – Я помню эти силосные ямы с заборами из сетки. Как раз перед ними все и было. Да, вот он.

Да, это был он – в машине, правда, не сидел, а описывал вокруг нее неровные круги. Сутулый мужчина с кожей цвета темной древесины, одетый в стариковский костюм из тех, что спереди кажутся длиннее, чем сзади. Он разглядывал покрышки «шеви», которые следовало снять и выбросить не один год назад, – одна немного осела и выглядела смирившейся со своей участью. Айра посигналил, развернулся, аккуратно остановил машину за «шеви» – так, что их бамперы почти соприкоснулись. Открыл дверцу, вышел и спросил:

– Вам помочь?

Мэгги вышла тоже, но, судя по ее лицу, предпочитала, в кои-то веки, чтобы разговор вел Айра.