– Я тебе отбила аппетит? – спросила Изабелла, покосившись на стол, уставленный тарелками.

– Нет, ты мне не отбила аппетит. У меня его не было и нет. Что стряслось? – Глотов встал, подошел к девушке и взял ее за плечи.

– Звонил некий Мигель, – сказала Изабелла, никак не реагируя на прикосновения Стаса. – Сказал, что твой коллега серьезно ранен. Он сейчас в больнице.

– Что! В него стреляли? Давай подробности. – Глотов усадил Изабеллу на диван рядом с собой и застыл в ожидании ответа.

– Нет, не стреляли. Производственная травма. Так сказал этот Мигель. Но это еще не все. – Изабелла сделала небольшую паузу и продолжила: – Потом позвонил помощник коменданта военной базы. Он заявил, что весьма сожалеет по поводу этой беды. Но дело не должно стоять. Есть договоренность, по которой ты обязан предоставить ему специалиста по подводным работам. Вот телефон, по которому ты должен позвонить и поговорить с ним. – Она протянула Стасу бумажку с цифрами. – На, возьми.

«Какая еще производственная травма?! Полная нелепица!»

Мысли Глотова прервал звонок по внутреннему телефону.

– К вам посетитель, сеньор Мартинес. Назвался Мигелем. Он ждет вас внизу, – сообщила постояльцу сеньора, увлекающаяся чтением.

– Ко мне пришли. Подожди меня здесь. Я ненадолго, – сказал Стас Изабелле.

Мигель с понурым видом сидел на диване, возле кадки с цветущим кактусом.

– Давай, рассказывай. – Глотов присел рядом. – Что там за производственная травма?

– Трос сорвался с крана и перебил ноги вашему сотруднику. Его отвезли в больницу, – сказал Мигель с виноватым выражением лица.

– Понятно. Что с канализацией?

Мигель подробно изложил результаты экспертизы объекта.

– То есть им нужен водолаз, чтобы вырезать решетку в сливной трубе, которая выходит в реку. Так? – спросил Глотов.

– Точно так, – подтвердил Мигель. – Боннет сказал, что у вас есть такие специалисты. А Том, помощник коменданта, уже все согласовал со своим начальством и торопит меня. Что будем делать?

– Что делать, что делать… Работать! – сказал Глотов. – Я этому Тому сам позвоню, а ты будь на связи.

– Еще вот что. – Мигель сделал небольшую паузу. – Больничка, куда солдаты доставили вашего коллегу, оставляет желать лучшего. Народная больница – ее здесь так и называют. Туда тащат всех подряд со всеми травмами, болячками и заразами. Проходной двор. Йодом намажут, пластырем залепят, температуру собьют. Это все, на что способны тамошние лекари.

– Понял. Жди звонка и ничего не бойся, – сказал Глотов, хлопнул Мигеля по плечу и уда лился.

– Да это не больница, а самая настоящая клоака! – воскликнула Изабелла, когда узнала, где лечится Боннет. – Его надо оттуда немедленно забирать, а то подхватит какую-нибудь заразу. Туда кого только не привозят!

– И куда его девать? – спросил Глотов. – Можешь что-нибудь предложить?

– К доктору Блумбергу, в частную клинику. Мы с ним лично знакомы. Сейчас я ему позвоню и договорюсь.

– Договаривайся, а я Боннета туда сам переправлю.

Народная больница действительно оставляла желать лучшего по всем параметрам, начиная с облупленных стен и заканчивая обилием больных, лежащих везде и на чем попало. Стоны, просьбы, проклятья, медикаментозная вонь, разбавленная запахами испражнений, санитары в халатах сомнительной свежести.

Боннета Глотов обнаружил на втором этаже. Тот лежал на деревянном топчане возле окна, укрытый простыней. Он имел бледный вид, но был в сознании.

– Ты как здесь? – спросил Глотов, присев на край топчана.

– Правая – закрытый перелом голени, левая – трещина и сильный ушиб. Короче, безногий инвалид, – ответил Боннет и криво усмех нулся.

– И как тебя лечат?

– Вкололи обезболивающее и велели чего-то ждать. Вот я и валяюсь тут уже бог знает сколько времени.

– Я тебя перевезу в другое место, к доктору Блумбергу. У него клиника возле национального парка. Изабелла уже договорилась с ним насчет тебя. – Глотов машинально положил руку на колено больного и увидел, как тот поморщился от боли. – А теперь доложи вкратце самое основ ное.

Стас внимательно выслушал рассказ Боннета и сказал:

– Ты молодец, парень! Классно сработал! Буду держать тебя в курсе. Ты хоть как-то передвигаться можешь?

– На костылях, наверное, смогу. Да только вот их мне не выдали.

– Черт с ними, с костылями! На руках донесу. Я сейчас.

Глотов поймал первого же санитара, попавшегося ему на глаза, и спросил, сколько стоит перевезти отсюда больного в другое место. Он даже не поинтересовался, есть ли такая возможность, знал, что деньги решают все проблемы подобного рода. Тут же нашелся санитарный фургон с водителем в бермудах и озорной кепке.

Глотов поместил Боннета в отдельную палату клиники Блумберга и отправился в отель «Морские дали».

Вечерело. Карнавальный мусор уже был убран, по крайней мере в центре города. Глотов глядел из окна такси на замутненные сумерками дома, проплывающие мимо, и подумал, что настал час Х, момент истины. Если он им не воспользуется, то какого хрена сюда приперся?!

В качестве специалиста по подводным работам Глотов послал на объект Флинта. Тот вернулся ближе к вечеру и тут же завалился к Глотову, усталый, но довольный, несмотря на припухлость, алеющую возле левого глаза.

Стас оторвался от плана базы, набросанного Боннетом от руки на листке бумаги, с усмешкой посмотрел на Флинта и осведомился:

– И кто же тебе так в глаз засветил?

Флинт провел рукой по лицу и ответил:

– Никто не засветил. Какая-то тварь в трубе укусила. Там такая клоака!

– Про тварей потом, давай по делу и подробно. Да и присаживайся, в ногах правды нет, – сказал Глотов, в нетерпении пощелкивая пальцами по столешнице.

– Правды нигде нет, – сказал Флинт и плюхнулся в кресло. – Привезли нас на объект, там я нацепил ласты, затянул потуже грузовой пояс, чтобы не болтаться в трубе, как космонавт в невесомости, ну и все остальное. Они свою снарягу дали, ничего так, вполне хорошую, американскую. До этой сетки можно и в маске донырнуть. Но я же не знал, сколько мне придется торчать в этой трубе, поэтому экипировался как положено и попросил показать мне хотя бы кусок этой сетки. Не показали, но дали параметры. Проволока толщиной полтора миллиметра, сталистая. Тогда я потребовал кусачки, да помощнее. Не взрывать же ее. Провели меня к реке мимо вышки. Там есть проход. Нет, через него на базу не проникнешь, – пояснил Флинт, предвосхищая вопрос Глотова. – Конец трубы под водой. До сетки около пяти метров. Та полностью забита всякой дрянью. Донырнул я до нее и стал обкусывать. А дерьмо так и прет по краям. Я уперся ногами в стенки, одной рукой сетку придерживаю, а другой кусаю. Потом как хлынет! Поток дерьма меня из трубы вынес и еще метра три по реке протащило. Такой напор! Но я вернулся, чтобы покончить с этой чертовой сеткой. Она еще на нескольких проволоках болталась и лишь наполовину была в воде. Потом пополз вперед по трубе. Темно там как у негра в известном месте. Добрался я до бетонного колодца и кое-как вылез наверх через люк. Сначала сетку высунул, свернутую в рулон, а потом сам выполз. Они аж подпрыгнули от неожиданности, когда я появился, а я только пожал плечами, мол, какая разница. Этот крендель, который помощник коменданта, мне еще одну работенку поручил. Дескать, надо новую сетку поставить, потолще и с ячейками покрупнее. Я спросил когда, он ответил, что на днях. Без конкретики. Потом они пошли с Мигелем контракт обсуждать, хотят с тобой говорить. Я их не стал дожидаться, потребовал транспорт и оказался здесь. – Флинт умолк.