Действительно, союз дворянства с нотаблями часто являлся главной причиной захвата власти в городе кальвинистами.

Дворяне, поддержавшие реформатов, никогда не были предметом всестороннего исследования. Историки упоминают о них исключительно в контексте событий, их роль оценивается с позиций поднятой исследователями проблематики. Изученный ранее автором косвенный источник, а именно регистры ордена Святого Михаила, выявил разницу между дворянами-роялистами и дворянами-лигистами; аналогичных документов, позволяющих произвести дифференциальный анализ протестантского дворянства, на сегодняшний день нет. Как следствие, приходится опираться на редкие источники, дающие сведения в основном о провинциях. Согласно данным Жанин Гаррисон, среди дворян Керси примерно 36% склонялись к учению реформатов, хотя, как указывает та же исследовательница, значительно больший процент дворян-протестантов отмечен в Сентонже, Гаскони, Жеводане, Лангедоке и Верхнем Провансе. В Нижней Нормандии среди дворян также немало протестантов: в избирательном округе Бай они оставляли 40%. Высокий процент сторонников реформированной церкви среди дворян характерен не для всей Франции. Из дворянских домов Лимузена только двадцать один поддержали Реформацию, что составляет всего 13%. Примерно такой же процент дают бальяжи и сенешальства Вандома, Шато-дю-Луар и Этампа. Во многом показатели зависят от местности (городской или сельской), где проводились подсчеты. В Босе 26% дворян, считая тех, что жили в деревнях, перешли на сторону протестантов, что весьма существенно. Но если взять всех владельцев фьефов (в том числе живущих в городе и постоянно проживающих за пределами провинции), процент протестантов опустится до 12, то есть уменьшится вдвое.

В провинции, в Лимузене, к примеру, среди титулованного дворянства протестантов было значительно больше (один виконт из двух, четыре барона из семи). Более всего дворян, ставших на сторону реформатов, оказалось сконцентрировано в шестнадцати общинах виконтства Лиможского и в четырнадцати пограничных с ним общинах.

Можно привести еще ряд примеров, подтверждающих создание своеобразных заповедных территорий, где полностью воцарилась новая религия. В Босе большая часть протестантских семейств проживала в двух регионах, в частности, по обеим сторонам дороги Париж-Орлеан и в Дюнуа (округ Шатоден), где процент дворян-протестантов приближался к 40%.

В Мене, провинции, практически не затронутой новыми религиозными веяниями, можно было наблюдать аналогичные явления: 35% дворян-протестантов проживали по берегам Соны и на примыкающих к ним землях. Сильное влияние протестантов было в области, расположенной к юго-востоку от Алансона, 8% дворян-протестантов насчитывал округ Верхнего Мена. Мы располагаем данными опроса значительной части Леманского диоцеза, проведенного в 1577 году местным епископом. В каждой общине прелат просил переписать имена дворян и указать их вероисповедание. И хотя результаты нельзя считать полностью достоверными, так как некоторые священники не сочли нужным ответить, а некоторые, опасаясь лишних хлопот, перечислили только дворян-католиков, они тем не менее вполне показательны: в деканстве Линьер-ла-Карель (к югу от Алансона) дворян-протестантов было 23,52%, а в деканствах Лаваль, Эрне, Лассэ и дю Пассэ, расположенных на севере современного департамента Майенн, всего 0,96%.

Теперь попытаемся ответить на вопрос: могла ли элита, будь то нотабли или дворяне, увлечь за собой массы населения? В ряде случаев, если речь идет например о Мийо или о Ла-Рошели, ответ будет положительный, однако оснований для обобщений пока нет. Историк Марк Венар показал, что в провинции Авиньон не было четкого разделения на два лагеря: в Бом-де-Вениз, Робьоне, Горде сеньоры стали протестантами, а население осталось в лоне католической церкви. Такие влиятельные протестантские коммуны, как Камаре, Севиньян, Мерендоль, Нион и Венсобр, развивались самостоятельно, не прибегая ни к помощи, ни к покровительству сеньоров. Во многих городах юга Франции нотабли не обладали сколько-нибудь значительной властью, единственное, что они могли — это предоставлять приют проповедникам или оказывать мелкие услуги протестантскому населению, как, например, делали нотариусы в Куртезоне (округ Оранж). В этом краю протестанты были в меньшинстве (скорее всего, они составляли не более 20% населения), однако среди членов протестантской общины были и знатные дворяне, и магистраты, и состоятельные ремесленники. Солидарность гугенотских семейств была поистине образцовой, распространялась на всех единоверцев, независимо от их социального положения, и в этом была сила сторонников нового учения.

Во многих городах эта солидарность, союз, сплотивший разные социальные группы, позволил гугенотам одержать победы на поле боя в 1562 году, в начале Первой религиозной войны.

1 апреля 1562 года протестанты захватили город Леман. Современники рассказывают, что накануне заговорщики собрались в особняке мэра Жана де Виньоля, конюшего сеньора де Ла Рошера из Мюльсана, и что благодаря мэру, возглавившему заговор, город был захвачен довольно быстро. Жан де Виньоль был дворянином, так как отец его был нотариусом и секретарем короля, королевского дома и короны Франции, то есть исполнял должность, за которую он заплатил баснословную цену и которая давала своему обладателю дворянство, причем дворянство, приравнивавшее его к тем дворянам, у кого за плечами было четыре поколения знатных предков. Также он занимал должность судьи по гражданским делам, одну из важнейших судейских должностей в президиальном суде Лемана.

Другой лидер протестантов, Тибо де Бужю, сеньор де Вердиньи, принадлежал к старинной буржуазной семье, известной уже в XIII столетии. При Филиппе Смелом один из членов этой семьи был капитаном городского замка. Сам Тибо де Бужю занимал должность судьи по уголовным делам. Так, из трех высших административных чиновников сенешальства Леман двое оказались руководителями протестантского движения.

Среди других участвовавших в восстании протестантов были маршальский старшина (маршальство эквивалентно современной жандармерии) Ришан и его заместитель дю Брейль, сеньор де Ла Фонтен и д'Утийе, адвокат короля Тарон, и братья Буссар, принадлежавшие к одному из старинных родов Лемана: они исполняли ряд обязанностей в президиальном суде и отвечали за проведение выборов.

Городские нотабли, занимавшие высокие должности в структурах городского управления, сотрудничали с дворянами, имевшими большой военный опыт. Так, Ламот-Тибержо, исполнявший обязанности военного коменданта города, в 1568 году будет сражаться вместе с д'Андело, а в 1590 году примет участие в осаде Парижа и будет воевать под командованием Генриха IV, который удостоит его чина полковника. Рядом с Ламот-Тибержо сражался Никола де Шампань, будущий граф де Ласюз (в Мене), владелец одиннадцати сеньорий и палатный дворянин короля, предводитель отряда из пятидесяти человек, соратник Генриха II, участвовавший в осаде Меца и в битве при Сен-Кантене. Дворяне Гййом д'Аржансон,

Исаак де Жерменвиль, барон де Кардьер и де Туш, и Жан де Буажурдан, сеньор де Буэр, считались знатоками военного дела.