– С-спасибо, я не голоден.

Тереза заметила, что мужчина внимательно разглядывает фотоснимок, прикрепленный к стене над диваном. На фото были двое: ее сестра и племянник. Снимок сделан в конце апреля, на «цифровик»; снимала их Тереза в той самой квартире на Обручева, которую потом присвоил ее бывший родственник Лебедев.

– Максим, – вдруг негромко произнес он. – Макс…

– Нет, – вырвалось у Терезы. – Если вы про мальчика, то его зовут… звали – Никита. А рядом с ним моя сестра Надя… ее тоже… уже нет на свете.

– Извините, – мужчина глухо закашлялся. – Простите ради бога… сам не знаю, с чего это… у меня вырвалось.

Тереза вдруг бросила на него внимательный взгляд.

– Послушайте… Вы ведь только что назвали имя… В первый раз за все время нашего знакомства слышу, чтоб вы назвали хоть какое-то мужское имя!.. А вас, случаем, не Максимом зовут?

– Что?

У него в этот момент как-то странно переменилось лицо… Но уже спустя несколько секунд его вспыхнувший было взгляд – потускнел, погас.

– Э-э-э… а почему вы так решили?

– Но вы ведь только что вслух произнесли это имя: Максим… Макс… Вот я и подумала, что так, возможно, зовут либо… либо вас самого, либо кого-то из ваших близких.

Он пожал плечами.

– М-может быть… хотя – не уверен.

Тереза осторожно коснулась его плеча.

– Что? – спросил он. – Мне, наверное, пора уходить? Извините… я не хотел вас… напрягать… То есть, я хотел сказать… не хочу быть вам в тягость.

– Разговаривайте, как вам удобней, – мягко заметила Тереза. – Нет, я вас не гоню. Просто как-то неловко…

– Вам не с-следует меня опасаться, – сказал он, с усилием повернув голову в ее сторону. – Я не уголовник… не к-криминал…

– Неловко из-за того, что не знаю, как к вам обращаться. Меня вы можете зватать Тереза… ну или Вера – мне все равно. А вас… – она щелкнула в воздухе пальцем. – Максим – это единственное имя, которое я от вас услышала. Можно, я вас так буду называть?

Мужчина после паузы процитировал ее же слова.

– Мне все равно… зовите, как вам удобней.

Тереза на скорую руку соорудила бутерброды с колбасой, разлила чай по кружкам, принесла все это на стареньком подносе в комнату.

Села напротив своего странного гостя, сложила руки на столе перед собой, потом вдруг вздохнула и негромко произнесла:

– А я сегодня чуть человека не убила…

– Извините? – мужчина бросил на нее удивленный взгляд. – Как это?.. М-м-м… вы хотите об этом поговорить? Я вас правильно понял?

Тереза вздрогнула, тряхнула головой… вымученно улыбнулась.

– Я разве что-то сказала? Вам, наверное, показалось… Максим.

– Да? Гм… з-знаете, я тоже так подумал.

Их разговор ненадолго прервался. Тереза, захватив с собой халат, отправилась в ванную. Приняла душ, вернулась в комнату. Халат сильно просвечивал; на ней были лишь стринги. Странно, но она не ощущала неловкости. Они спали в одной комнате, но до сего момента она совершенно не воспринимала его как мужчину, вернее – как самца.

– Ну а с вами-то что стряслось? – спросила она, наливая себе остывшего чая. – Что за беда с вами случилась? Я вот позавчера… когда отстирывала утром ваши брюки и свитерок… «водолазка»… «гольф»… не знаю, как правильно называется… Обратила внимание, что эти вот вещи-то на вас были добротные, качественные. – Она скосила глаза на брюки, которые были на нем – действительно, когда отчистила пятна и прогладила утюгом, даже сама удивилась, какого прекрасного качества эта вещь. Так же, как и свитер, от которого пахло не помойкой, не запахами давно немытого тела, а приятным мужским парфюмом и как будто даже ароматным табаком. – А вот «бушлат» ваш, опорки и «головной убор»… Пожалуй, их следует выбросить.

– Не з-знаю, что и сказать.

– А может… – Тереза замялась, но потом все же решила сказать вслух то, что пришло ей только что в голову. – А может, вас выпустили… или выписали, скажу осторожно… из какого-нибудь спецмедучреждения?

– Что? А-а… Вы думаете, наверное, что я с-сбежал из ссумасшедшего дома? Что если у меня с головой не все в порядке, то, з-значит…

– Извините, – перебила его Тереза. – Я не совсем это имела в виду. Впрочем… – не найдя нужных слов, она замолчала.

– Я п-потерялся, – вдруг сказал он, глядя куда-то в окно. – Потерялся… – И в третий раз, еще с более щемящими, печальными, горькими интонациями. – Кажется, я… я потерял самого себя.

Ближе к вечеру на мобильный телефон Терезы пришло несколько СМС-сообщений. В том числе от LO121, от Лолы, с которой Тереза была немного знакома. И от еще одного знакомого, с которым ей довелось побывать в одинцовском СИЗО – от Антона.

Оба, что было самое интересное, спрашивали, куда она пропала. И еще интересовались, м о ж н о ли рассчитывать на ее помощь…

В бауманской «десятке», – так про себя студенты называют общежитие № 10 студгородка МГТУ им. Н.Э.Баумана – по части охраны и соблюдения пропускного режима царят весьма строгие порядки. Чтобы провести гостя – к примеру – в свою комнату, житель общаги МГТУ должен проделать кучу процедур: сначала написать заявление по установленной форме, завизировать его у старшего на вахте, оставить в залог свой пропуск. Если гражданин не имеет московской прописки, то его в «десятку» вообще не пропустят. Короче, не студенческое общежитие, а почти что закрытый объект. Ну или «концлагерь», как с изрядной долей черного юмора обзывают свое общежитие в Измайлово сами студенты…

Антон Кривицкий вошел в холл общежития, где расположен пропускной пункт, около часа пополудни. Одет он несколько иначе, чем в тот день, когда его замели охранники в «Дрим Хаусе». Сегодня на нем стильное короткое пальто, клетчатый шарф из шотландской шерсти, кожаная кепка на меху, новенькие, с иголочки брюки итальянского покроя и кашемировый джемпер вишневого цвета. Синяк под глазом подретуширован при помощи обычного театрального грима; там, где имеется ссадина на подородке, пришлепнут кусочек пластыря. Хотя на входе в «десятку» отсутствует табличка с предупреждающей надписью «FACE CONTROL», вахтеры здесь – а он не в первый раз наведывался в это здание – внимательны и дотошны, как в каком-нибудь крутом ночном клубе.

Он неспешно снял перчатку с правой руки. Достал из внутреннего кармана пальто сразу две ксивы: удостоверение студента третьего курса МГТУ им. Н.Э.Баумана и корочку члена «центрального» Оперотряда Университета. Именно этот «оперотрядовский» документ давал ему возможность свободно, беспрепятственно проходить в любое здание студгородка, равно как обеспечивал проход в учебные корпуса «бауманки». Ксивы, которыми снабдили Кривицкого знающие толк в таких делах люди, надо сказать, действовали безотказно – оба этих документа проведены через местную электронную базу данных.