— Да не довожу я ни до чего! Я просто хочу понять, как мы дошли до жизни такой!

— А чем тебе не нравится наша жизнь?! — запальчиво спросила девушка. В гневе она стала еще красивей. — Что тебя не устраивает?!

— Лично меня все устраивает! — отрезал Середа. — Я только поражаюсь, почему вас, блаженных нормалов, устраивает вся эта духовная импотенция! Почему вы погрязли в мещанстве! Все, до единого! По уши!

— Мы не мещане! — разъярилась Дана.

— Нет, мещане! — гаркнул Середа. — Сытенькие, довольненькие мещанчики! Вы разучились мыслить! Ваши духовные потребности убоги, и недаром наука у вас в полном упадке! Зато уж матблага загребаете по полной! Читал я ваш девиз! Огромными светящимися буквами его начертали, где-то у Большого кольца — «Стабильность и благополучие!» Какая, к черту, стабильность?! Стабильный застой? Стабильная духовная нищета? А благополучие для кого? Для всех? Ну, уж, черта с два! Лишь для нормальных! Для тех, кто послушно идет в стаде! А норовистых и бодливых — в спецкарантин! И только мещане с их трусливой и подленькой моралью могли согласиться на такое! Смириться с таким!

Дана, хотела ответить, но вдруг ее лицо искривилось, и она разрыдалась.

Середа хмуро смотрел в сторону. Не выдержал и притянул девушку к себе. Она попыталась вырваться, да куда там… Виктор гладил ее по спине и нес всякую ласковую чушь. Дана, постепенно успокоилась и затихла.

— И вовсе эти люди не изгои… — проговорила она, судорожно вздохнув. — Просто у них индекс социальной значимости ниже… А где их найти… Они частенько выбирают работу на системах предприятий ПО, то есть повышенной опасности…

— Так уж и выбирают? — усмехнулся Середа.

— Ну, я не знаю… — увяла Дана. — Слышала просто, что людям с низким индексом социальной значимости легче устроиться куда-нибудь на Полярный комбинат или на Серую Фабрику…

— Чудненько… Туда-то я и отправлюсь!

— И меня возьмешь! — подскочила Дана и взмолилась: — Ну пожалуйста!

— А как схватят? — ухмыльнулся Середа. — Сгноят еще в застенках ПНОИ!

— Замучатся гноить! — фыркнула Дана.

Сытый и довольный, Середа отвалился на спинку дивана. Сейчас у него передышка. Перед боем.

— Слушай, — спросил он, — давно хотел спросить… А почему тогда, на космодроме, нас не встречал ван Вейден? Я уж думал, явится поглазеть!

— А он редко куда выходит. Сильно изменился Рогир…

— Мне даже рассказывали, — закинул Середа крючок, — что года два назад он сам готовился к войне, корабли строил, крейсера всякие…

— Да, — задумалась Дана, — что-то такое было… А потом все позаконсервировали, позакрывали, приостановили… Знаешь, когда это началось? Я вспомнила! Рогир полетел с визитом на Теллус — это наша молодая Периферия, а когда вернулся, поменял курс на сто восемьдесят. Минуточку, я сейчас справлюсь в информарии…

Девушка вскочила и подошла к одной из ниш, набрала с терминала запрос.

— На Теллус от нашей сети Курт летал, — говорила она, — готовил потом большой материал… Сейчас я его найду… Что еще такое? — удивилась она.

— Что? — поднялся Середа.

На экране светилась надпись: «ИНФОРМАЦИЯ ТОЛЬКО ДЛЯ СПЕЦИАЛИСТОВ. ПРЕДЪЯВИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ВАШ ДОПУСК».

— А я кто?! — возмутилась Дана. — Не специалист уже?!

Она снова набрала шифр. «ИНФОРМАЦИЯ ТОЛЬКО ДЛЯ СПЕЦИАЛИСТОВ, — объявила заставка, — ПРЕДЪЯВИТЕ ВАШ ДОПУСК».

— Ничего не понимаю! — растерялась Дана. Пятясь, она вернулась на диван к Виктору.

— Даночка, — тихо сказал Середа, — кому-то очень невыгодно открывать информацию по Теллусу. Даже специалистам.

— Какие они странные, до ужаса странные… — пробормотала, Дана и передернула плечиками. Жалобно произнесла: — Жила, жила себе в тепле, и вдруг задули отовсюду сквозняки, сыростью потянуло… Бр-р-р! Знаешь, что… Давай завтра с утра съездим к Курту! И все у него выспросим! Давай?

— Давай… — с сомнением проронил Середа. Он не слишком надеялся застать этого Курта на месте. Да и жив ли спецкор МС на Теллусе? Но говорить этого Дане не стал, и так уже наговорил больше, чем нужно.

— Будем спать? — игриво поинтересовалась Дана.

— Чуть позже! — ответил, Середа и раздвинул девушке ноги.

1

Высшая Школа Космогации занимала целый комплекс зданий, соединенных прозрачными галереями-переходниками. У главного входа возвышался памятник Гагарину, в обширном внутреннем дворе устремлялся в небо «Восток», а рядом замер «Буран», нос к носу с младшим братиком «Клипером».

Вайнштейн благоговейно потрогал шершавый титан реакторного кольца первого в мире фотонного планетоида «Хиуса» и заглянул под высокий свод отражателя. Зеркальный слой отразил его лицо, расплющив и растянув черты.

— Пойдемте, Олег Иваныч! — крикнул Борщев, староста второго курса. — Все уже собрались! Ждут!

— Пойдем, пойдем! — заторопился Вайнштейн.

Улыбчивая девушка с факультета Дистанционного Управления, затянутая в белый халатик, пристроилась рядом.

— А что женщины носят у вас на Периферии? — поинтересовалась она.

— Сплошные комбинезоны, — улыбнулся Олег Иванович. — Простите, как вас…

— Это вы простите, — смутилась девушка, — я не представилась! Меня зовут Клодина Вандаль, но для вас просто Диди!

— Очень приятно, мадемуазель! — галантно поклонился Вайнштейн. — Давненько я не видел рядом молодой и красивой девушки!

— А где вы такую видите? — кокетливо удивилась Клод. — Неужто имеете в виду меня?!

— Ужто, ужто! — засмеялся Вайнштейн, чувствуя, как годы валятся с расправляемых плеч, как легче и приятней дышится рядом с этим стройным, миловидным существом. — Знаете, что первым бросилось в глаза на улицах? Женские прелести! Раньше на платьях тоже делали разрезы, но не до пояса! А прозрачные платья? Это считалось неприличным…

— Что же в этом неприличного? — изумилась Клод.

— Ну, должно быть, это было связано с религиозными пережитками.

— Но я, же не хожу голой! — возмутилась Клод. — У меня тоже есть прозрачное платье.

— Диди, вы прелесть! — улыбнулся Вайнштейн. — Я не был на Земле долгих сорок лет. И прошу простить меня.

— Вот девчонки! — неодобрительно покачал головой староста. — Одними нарядами голова забита!

— А вот и не одними! — показала ему язык Клод. — Между прочим, у меня восемь баллов по астронавигации, а кое-кто и шести не набрал!

Борщев насупился.

— Не ссорьтесь, — сказал Вайнштейн. Клод чопорно кивнула Борщеву, взяла профессора под ручку и с независимым видом зацокала каблучками.