— Вот только все пошло не так, как я задумал. С каждым днем, вместо того чтобы излечиваться, я влюблялся в тебя все сильнее и сильнее. Очень скоро я понял, что мне нужно не только твое роскошное тело. Мне отчаянно хотелось стать для тебя опорой и защитой, холить тебя и лелеять всю мою жизнь. Я мечтал обрести в тебе жену и мать моих детей, — в голосе его зазвучали жесткие нотки. — Поэтому я вознамерился отобрать тебя у жениха, ведь я-то знал, что Эжен не сможет любить тебя так, как я. И вообще никто не сможет!

Гийом тяжело вздохнул и в нескольких словах досказал остальное:

— Я добился своего: ты ответила взаимностью, и мне оставалось только открыть тебе всю правду. Но я не знал, как это сделать, потому что панически боялся потерять тебя. Поэтому и поступил как последний трус, не сказал тебе ни слова, и все равно тебя утратил…

Он набрал в грудь побольше воздуха.

— Mon amour, забудешь ли ты когда-нибудь все то зло, что я тебе причинил? Клянусь, что остаток жизни посвящу одной-единственной цели, и цель эта — сделать тебя счастливой! Простишь ли ты меня и возьмешь в мужья непроходимого глупца, который, обладай он хоть крупицей здравого смысла, повел бы себя совершенно иначе?

Лилиан ласково взъерошила и его без того растрепанные светлые кудри.

— Попробую… — пообещала она. И голос ее дрогнул, когда она с улыбкой добавила: — Если, конечно, ты меня поцелуешь… и еще раз повторишь, что любишь меня.

Словно не веря услышанному, Гийом жадно вгляделся в ее лицо, назвал по имени… А в следующий миг губы их слились в страстном и нежном поцелуе, заключающем в себе нерушимый обет.