– А почему «Хендрикс»? – удивился ее сын.

– Да потому что в свое время дядя Вова был лучшим знатоком рока в городе. Он и сам был лидером рок-группы – еще в те времена, когда рок в нашей стране преследовался. Получил за любовь к музыке срок… – Гончаров посмотрел на парня. – Ты вообще как к року относишься? Я на «Блек сабат» просто зависаю, а еще «Юрай хип», «Айрон мейден»… – Гончаров замолчал, потому что названий других коллективов он не знал.

Но парень тут же подхватил:

– Согласен, что это классные группы для своего времени, только сейчас есть и получше.

– Потом скажешь, а сейчас вспомни, как выглядел мужик, которого ты засек возле пустыря.

– Обычный. Высокий, здоровый такой. В черной кепке, в черных очках.

– Кепка или бейсболка?

– Кепка, – уверенно ответил парень, – большая, с широким козырьком – не знаю, как называется.

– Кепка-восьмиклинка, – подсказал майор, – на западе ее называют кепка газетчика. Во что был одет?

– Серая куртка, длинная и приталенная, черные брюки или джинсы, черные кроссовки, может быть, «Саломон» – это такая французская фирма. На кроссовках сбоку были крупные белые буквы, а только «Саломон» так выглядит.

– С какого расстояния ты его видел?

Парень пожал плечами:

– Метров пятнадцать.

– Лица не разглядел?

– Нет, потому что он, как меня увидел, сразу отвернулся.

Игорь Дмитриевич достал телефон, нашел в нем фотографию Крупина и показал.

Свидетель долго вглядывался, но потом покачал головой:

– Не похож. Этот, на фотографии, моложе и почти худой, а тот крепкий, как качок.

– Сколько лет на вид?

Паренек задумался и ответил:

– Старый: лет сорок, наверное.

– Куда он направлялся? Не на парковку у магазина?

– Не знаю, но мне кажется, в другую сторону, ближе к домам: там в проезде стоял автомобиль.

– Слева от «Пятерочки»? – уточнил участковый Гришачкин. – Метров пятьдесят от нее, если не больше.

Свидетель кивнул.

– Там нет камер наблюдения, – объяснил участковый майору, – но можно по дорожным проверить: мы же знаем, во что он был одет.

Гончаров посмотрел на парня:

– Марку и цвет машины запомнил?

– Нет. Машина серая, но я не уверен. Кажется, «БМВ», но…

– Что-то еще можешь сообщить? – спросил Гончаров свидетеля.

Тот покачал головой.

– Но ты почему-то обратил на него внимание и даже запомнил.

– Просто он похож на Джейсона Стейтема. Это актер такой, – объяснил парень, – у него был фильм, где он тоже в похожей кепке, но только в серой.

– «Эффект колибри», – подсказала его мать, – недавно показывали.

Парень кивнул и сказал:

– Вот и я подумал тогда, что этот мужик – вылитый Джейсон Стейтем… Ну, да, он похож чем-то. И фигура почти такая же. Больше ничего сказать не могу.

Гончаров поблагодарил от лица руководства ГУВД парня и его маму, которой он сказал, что у нее замечательный сын.

– Что делать будем? – спросил Гришачкин, когда они остались вдвоем. – Приметы нам известны: кепка, куртка, кроссовки.

– Я думаю, что он от всего этого избавился сразу. Сейчас на нем светлые брюки, летние ботинки, пиджачок стильный и рубашка с галстуком. Но если его автомобиль в установленное время убийства проезжал мимо магазина, то можно отследить номер.

– Он мог через двор, а там выезд на две улицы сразу, – вспомнил участковый, – надо проверить камеры у подъездов.

– Надо, – согласился Гончаров, – но даже если мы его вычислим, возьмем, приведем этого мальчика на опознание, преступник вспомнит, что он действительно был в том районе и заскакивал в какой-то укромный уголок, чтобы справить малую нужду. И мы его тут же отпустим, потому что нет доказательств, что это он зарезал дядю Вову. На орудии убийства нет никаких отпечатков, и момента убийства никто не видел. Но меня сейчас другое интересует: если парень и в самом деле видел убийцу, то что такого сделал доходяга дядя Вова супермену Джейсону Стейтему, раз тот его убил таким страшным способом?

– Ну да, – согласился участковый, – непонятная история. Может, они сидели вместе и там повздорили.

– Там бы дядя Вова и остался. И потом, он двадцать лет назад освободился и все это время никого не боялся. И кого-то ждал вчера утром. Но если бы он ждал своего недруга, то не стал бы накрывать на стол, не побежал бы в магазин… Хотя, может, его и выманили таким образом: позвонили и послали за закуской… Но входящие на его номер мы проверили: посторонних звонков не было.

Гончаров посмотрел в окно, за которым полыхало лето. И участковый, перехватив его взгляд, вздохнул и напомнил:

– Суббота сегодня. Все нормальные люди на даче расслабляются, а мы с вами тут потеем. Я-то ладно: пришел и ушел, а вам бегать, убийц ловить. А потом выговоры хватать. И чего Николай Второй к вам так рвется?

– Потому что участковый Романов очень хороший мент. Я бы взял его, но у меня штат заполнен.

– А если место освободится?

– Типун тебе на язык, Гришачкин! Ты не о даче думай, а о работе. Давай-ка наведаемся в ту квартирку, где зоркая старуха живет с дочкой.

– Которая видит лучше, чем некоторые в бинокли? А зачем она вам?

– Она мне не нужна. Мне кажется, что ее дочь вчера просто не хотела говорить или матери боялась.

Идти было недалеко, но все равно решили доехать на машине Гончарова. Когда участковый опустился на пассажирское кресло, он покрутил головой, осматривая салон:

– Классная у вас тачка! Дорогая?

– Дорогая, – согласился Игорь Дмитриевич, – мне ни в жизнь не потянуть. Слава богу, что жена в отличие от меня зарабатывает прилично.

– Все так говорят, – не удивился Гришачкин, – вот до меня на участке был майор Коровкин, так он себе «Форд Маверик» отхватил – не новый, конечно, но ведь тоже участковому не по карману. Объяснил, что с женой не один год копили. А потом все узнали про источник накоплений: тут же ларьки раньше на каждом углу стояли, и в них по ночам паленой водкой торговали, а Коровкин глаза на это закрывал. Двадцать ларьков на участке, если с каждого по пятьдесят баксов в месяц, то уже тысяча получается.

– Пятьдесят баксов – это еще по-божески, – сказал Игорь Дмитриевич, – ведь в ларьках этих постоянно стекла били, грабили едва ли не каждую ночь. Порядок наводить надо было. Четверть века назад один сотрудник нашего отдела по ночам офисы охранял – за двести долларов в месяц, но, правда, не каждую ночь. А теперь он генерал-майор полиции, в Москву на днях перевелся начальником управления министерства.