Если вы положительно ответили хотя бы на один вопрос, вы действуете как тренер и исполняете одну из главных ролей в эмоциональном шантаже. Каждый день мы учим окружающих, как обращаться с нами, демонстрируя им, что мы приемлем, а что нет, в каких случаях отказываемся вступать в конфликт, а в каких уступаем. Мы можем думать, что наш визави перестанет докучать нам, если мы проигнорируем его поведение или не станем спорить, но сигнал, который мы посылаем, если отвечаем нерешительно или неоткровенно, очевиден: «Это сработало. Нужно попробовать еще раз».

ВСЕ НАЧИНАЕТСЯ С МАЛОГО

Многие из нас не понимают, что эмоциональный шантаж строится на серии тестов. Если он сработал на малом, то его можно распространить на более значительные вещи. Если мы уступаем давлению или дискомфорту, то предоставляем позитивное усиление, то есть награду за плохое поведение шантажиста. Истина заключается в том, что каждый раз, когда мы позволяем кому-то унизить наше достоинство или подорвать целостность, мы участвуем в заговоре, помогая шантажисту нанести нам вред.

Мы живем с иллюзией, что эмоциональный шантаж вдруг возникает ниоткуда, как тайфун, поражая своей силой и яростью. «Как он мог так неожиданно измениться?» – спрашиваем мы себя. И нередко появление эмоционального шантажа во взаимоотношениях бывает действительно неожиданным, но так же часто он строится постепенно, со временем наращивая силу, потому что мы позволяем это.

Лиз начала рассказывать мне о своих проблемах с мужем с описания, как она испугалась его угроз. Но по мере того как мы проследили их отношения во времени, она поняла, что задолго до кризиса уже позволяла Майклу настаивать на своем во многих мелких случаях более утонченного шантажа.

Лиз решила, что поступила неправильно и заслужила гнев мужа, но на самом деле она обучала эмоционального шантажиста. Майкл не мог не обратить внимания, как эффективно сработало его наказание.

Мелкие «каратели», такие как Майкл, лишают нас чувства собственного достоинства и уверенности, присущей взрослому человеку. Они применяют эмоциональный эквивалент порки, их поступки направлены на то, чтобы мы чувствовали себя провинившимися маленькими детьми. Как обнаружила Лиз, вина, которую мы испытываем, быстро превращается во мнение: «Я плохая, поэтому заслуживаю такого обращения».

Поскольку болевые точки Лиз были обнажены, она даже не подумала показывать мужу свою обиду или конфликтовать с ним. Однако пряча свои чувства, она позволяла ему усугублять карательное поведение. Шантажисты набираются опыта, наблюдая, как далеко мы позволяем им зайти. Мы не знаем, что могло бы произойти, если бы Лиз с самого начала дала мужу понять, что такое поведение она не приемлет. Но мы знаем, что она помогла ему понять, что, унижая и оскорбляя ее, а также угрожая ей, он всегда добьется своего. Наказания Майкла повторялись, усиливались и наконец достигли болезненного и пугающего уровня, когда он стал угрожать лишить Лиз финансовой поддержки и отобрать у нее детей, если она вздумает уйти от него.

С первого взгляда связь между отключением автоматики в гараже и последними угрозами не видна, но первые случаи наказания напоминали простуду, которая может привести к воспалению легких, если оставить ее без внимания и не начать лечить.

В эмоциональном шантаже все жертвы обнаруживают, что настоящее – всего лишь прелюдия к будущему. То, чему учишь сегодня, вернется завтра.

САМОШАНТАЖ

Иногда в шантаже участвует только один человек, хотя название этой главы подразумевает обратное. Мы легко можем пройти через все этапы эмоционального шантажа в одиночку – требование, сопротивление, давление и угрозы, – играя при этом роль и шантажиста, и его жертвы. Это случается, когда мы особенно боимся отрицательной реакции другого человека и когда верх берет наше воображение. Мы предполагаем: если попросим того, чего хотим, то наш визави выразит неодобрение, отвернется от нас или рассердится, и поэтому стремимся так защитить себя, что не идем даже на минимальный риск, чтобы спросить: «Что ты скажешь, если я…»

Позвольте пояснить, что я имею в виду.

Моя подруга Лесли больше года мечтала съездить в Италию, она занялась подготовкой к своему отпуску, договариваясь с друзьями и заказывая билеты в оперу. Но шесть месяцев назад ее дочь Элейн развелась, и Лесли ей помогала, давая деньги в долг и время от времени ухаживая за маленькими внуками. Раньше Лесли нередко ссорилась с дочерью, но после развода они сблизились, и теперь моя подруга в восторге от установившихся взаимоотношений.

«Не могу рисковать отношениями с Элейн, – сказала мне Лесли, – а я знаю, что если поеду в Италию, дочь рассердится и будет считать меня эгоисткой. Как я могу уехать в отпуск, если ей сейчас тяжело и она нуждается в моей помощи?» Элейн, вероятно, прекрасно справилась бы сама, если бы ее мать рассказала ей о путешествии, но Лесли отказывается, постоянно откладывая необходимый ей отпуск.

Как часто мы лишаем себя нужных и вполне осуществимых вещей только потому, что боимся реакции другого человека? Мы откладываем в долгий ящик свои мечты и планы, потому что «уверены», что кто-то будет возражать, хотя и не пытались высказать свои идеи. Мы хотим чего-то, сопротивляемся, давим на себя, представляя негативные последствия, и удерживаем себя от того, что хотим. Таким образом мы создаем собственный «туман». А это самошантаж.

Возможно, у нас есть причины ожидать негативной ответной реакции, но как часто мы делаем абсолютно нереалистичные предположения. Нам даже приходится обижаться на людей, которые мешают нам что-то сделать, хотя они не догадываются о наших планах. Мы осторожно обходим свои болевые точки и замыкаем себя в безопасной и безысходной модели самошантажа.